Татьяна Александрова - Записки «радиота»

И вот оркестровая репетиция «Сильвы». Для меня она была скорее генеральной репетицией. Анна Федоровна Гедройц, режиссер спектакля и она же исполнительница роли Стасси, вышла со мной на сцену и представила меня труппе - «Знакомьтесь, наш новый исполнитель партии Эдвина - Алексей Феона. Прошу начинать репетицию».

Все прошло благополучно, без каких либо неприятных инцидентов. Дирижер Пекарский был доволен. Взволнованный, я вернулся в свой номер в гостинице «Москва», где я тогда жил. Но настроение было какое-то нервное. С одной стороны, все как будто было в порядке, репетиция прошла хорошо, голос звучал, и причин для волнения не было. Но с другой стороны, я совершенно один в Москве. Все мои родные - далеко от меня. Не с кем поговорить, не с кем посоветоваться. Хотел позвонить Ярону, но постеснялся. Честно говоря, боялся, что он не поймет моего состояния и подумает, что я просто струсил. Побродив по Москве, я вернулся в гостиницу и лег спать. Засыпая, вспоминал Ленинград, нашу уютную квартиру на тихой Бородинской улице, своих родных.

Спектакль шел утром в саду «Эрмитаж», было воскресенье. Встал я рано, пришел в театр. Погода была отличная. Немного побродив по саду, зашел в буфет, чтобы выпить чаю. Потом распелся - голос звучит, а значит и настроение бодрое. Загримировался, надел фрак - все в порядке.

Зазвучала увертюра. А в увертюре сразу дается настроение - тема любви, тема Сильвы. И вот тут я хочу сказать, что мне очень повезло - моей первой Сильвой в Москве была замечательная опереточная артистка Стефания Петрова. Необычайно дружелюбно настроенная ко мне, она сразу же придала мне смелости, и я, увлеченный ее темпераментом, сам с большим подъемом провел первый акт. Во втором акте дело пошло еще лучше. Дуэт «Помнишь ли ты» мы бисировали, квартет - тоже!

Когда закончился спектакль, и мы много раз выходили на вызовы, Стефания Петрова вдруг подтолкнула меня одного за занавес и заставила кланяться. И это сделала она, лучшая тогда Сильва. После спектакля Аникеев поздравил меня. Он сидел в директорской ложе и, как потом признался, очень волновался. Мне преподнесли цветы. Григорий Маркович Ярон, прощаясь со мной, (я в тот же день вечером уезжал в Ленинград, в театре начался отпуск) сказал: «Молодец, Алеша! Скажи Алеше старшему, что все прошло хорошо, я тобой доволен! А теперь быстро входи в «Роз Мари», ты ведь знаешь Джима?» Мы расцеловались, и я вышел в сад.

Толпа зрителей ждала у выхода. Оказывается, им хотелось посмотреть, как тот 25-летний Эдвин выглядит без грима и фрака. Вот так прошел мой первый спектакль в Московском театре оперетты. Много, много раз выступал я потом в роли Эдвина, но первая моя «Сильва» в Москве навсегда останется у меня в памяти».

А сам А.А.Феона остался и в памяти тех, кто его слышал и видел на сцене, и в тех записях, которые он делал на радио и пластинках. И почти два десятилетия оставался в его доме, где его жена Валентина Павловна до последних своих дней бережно хранила все, связанное с ним. В их квартире она ничего не изменила, все было так, как при жизни Алексея Алексеевича - все его фотографии в ролях висели на стенах, на тех же местах. Теперь одна из них, где он запечатлен вместе со своей постоянной партнершей Татьяной Саниной в оперетте «Марица», висит у меня в доме.

Я слушала Тамару Милашкину во многих операх, ее драматическое сопрано красивого грудного тембра покоряло меня, и я с радостью делала о ней передачу. А слушали мы эту передачу вместе с Антоном Иосифовичем Дроздовским, мужем Елены Климентьевны Катульской, которой уже не было в живых. Через него я и познакомилась с Тамарой. В жизни Милашкина прочно стояла на ногах, была довольно практичной, сама водила машину. И все это как-то не вязалось с теми романтическими образами, которые она создавала на сцене.

Когда Антона Иосифовича не стало, то после его похорон в квартире собрались ученики Елены Климентьевны, друзья дома. Среди них была музыковед Елена Андреевна Грошева и я. Это было, собственно, и прощанием с этим домом. Милашкина, как выяснилось, по завещанию Антона Иосифовича, стала его единственной наследницей. И когда на полгода после Новодевичьего кладбища, где он был похоронен рядом с Еленой Климентьевной, мы поехали к Тамаре Андреевне на ее квартиру на Кутузовском проспекте, первое, что мне бросилось в глаза, это были знакомые на стенах картины. И было какое-то странное ощущение от этого продолжения жизни частицы дома Катульской в новых условиях. Нас приветливо встретила тамарина мама, которая теперь жила с ней. Сама Тамара в этот вечер была очень гостеприимна и оживлена. Среди друзей были ее партнеры Юрий Мазурок и недавно принятый в Большой Владимир Атлантов, с которым, по-видимому, начался у нее уже в это время роман. Вскоре в бывшую квартиру Елены Климентьевны переедет Владимир со своей мамой (до этого они жили в Ленинграде и не имели в Москве своей площади), а потом Милашкина и Атлантов станут супружеской парой. Но все это будет потом.