Василий Щукин - Заметки о мифопоэтике Грозы.

Семантика полета, вольного парения в ничем не ограниченном бесформенном пространстве, играет важную роль в построении образа Катерины. Героиня мечтает быть птицей, бабочкой, но все это — метафоры души. Правда, не душа, а Дух Святой парит, где хочет, и именно Дух Святой, а не Сын Человеческий является основополагающей мистической категорией русской народной веры, полагающей безусловное превосходство духа над формой [1] [1] Ср.: Мильдон В.И . Открылась бездна. Образы места и времени в классической русской драме. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1992. С. 13. Позволю себе процитировать характерный фрагмент этой книги: « Время (в России. — В.Щ. ) поддается месту , последнее как бы вбирает его в себя, и время начинает развиваться не по своим, а по этого места правилам» (с. 129). Но развиваться «по правилам места» есть не что иное, как по законам природы, а не истории, то есть по вечным, мифологическим законам. . Но Катерина — женщина, и она живет не духом, а душою, которая располагается в области сердца [18] [18] В Новое время, начиная с XVIII века, древнегреческое понятие души все чаще стали метонимически заменять романо-германским понятием сердца. . Душе свойственно возноситься к небу, но подобный образ присутствует в «Грозе» всего раз — в знаменитом рассказе Катерины о том, как она любила ходить в церковь, и этот образ относится к идиллическому месту и времени, которого нет — по крайней мере, в калиновском мире. При этом о движении вверх речь вообще не заходит: наоборот, «в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет» (курсив мой. — В.Щ .). Сама же Катерина хочет просто полететь , а не полететь вверх, к небу. Быть может, это связано с тем, что русский человек модифицирует архетипическую оппозицию «верх — низ / sacrum — profanum» в горизонтальную пространственную дилемму «даль — близь» — и однажды, но только однажды, Катерина прыгнула в лодку и убежала из дому в даль; летать же в даль она также не думает.

Абсолютно преобладающим направлением движения в «Грозе» оказывается сверху вниз . Примеров очень много. Одна лишь Катерина, как верно замечает В. Мильдон, сориентирована снизу вверх, но и она — лишь изредка, в минуты вдохновенных душевных порывов, когда забывается, отвлекается от ниспосланного ей судьбою места. Уже при первом намеке на любовь к Борису Катерине кажется, точно она стоит над пропастью и что ее «кто-то туда толкает». Полусумасшедшая барыня предрекает омут и показывает тростью вниз, на Волгу. Катеринино «в окно выброшусь, в Волгу кинусь» — конкретизация предшествующих предвещаний и намеков; ключ от роковой калитки она тоже сперва хочет выбросить с обрыва в реку. Вполне понятно, что «вниз» в данном случае означает не только в воду, но и в огонь преисподней — «все в огне гореть будете неугасимом». Решившись на грех, Катерина медленно сходит по тропинке сверху вниз, покрытая большим белым платком, по всей видимости символизирующим саван. Одно из мечтаний Катерины — глядеть с неба на землю после смерти.

Но движение сверху вниз может означать не только смерть, но и унижение при жизни. При прощании с сыном Кабаниха жестом показывает в землю: «В ноги, в ноги!» Катерина должна сделать то же самое, а не виснуть на шее у Тихона: «Он тебе муж, глава! Аль порядку не знаешь? В ноги кланяйся!». Да и Дикой (не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься) валяется в грязи у мужика в ногах. Таким образом, Островский посредством поэтики пространства передает не только архетипические представления о жизни, смерти и посмертном вознесении, но и устойчивые доминанты, издревле организующие русскую общественную жизнь. Иерархия в отношениях между «старшими» и «младшими», «главой» и «подчиненным», или, как говорит Дикой, «червяком», моделируется в виде вертикали, и именно эта вертикаль делает жизнь постылой, невыносимой [19] [19] Б. Егоров указывает на иерархичность («презрение к стоящим на низших уровнях и, наоборот, подобострастие к высшим») и на превознесение обычая над законом как на устойчивые черты русского национального характера ( Егоров Б.Ф. Русский характер // Егоров Б.Ф . От Хомякова до Лотмана. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 30–34). . Но ее противоположность — демократическая горизонталь — в условиях России, с ее слишком слабыми межрегиональными связями и полным отсутствием гражданского общества или хотя бы корпоративной солидарности, всегда была чревата хаосом и смутой, которые угрожали самому существованию страны [20] [20] Ни в одном из героев «Грозы» не воплощено демократическое сознание. Попытка Добролюбова представить демократкой Катерину полностью расходится с замыслом Островского. . Город Калинов, с его Дикими и Кабанихами, конечно, убийственен для свободной мысли и пылкого сердца, но это все-таки город, хоть полусредневековая, но цивилизация и организация, а за Волгой-то только великолепный простор, «сельский вид»…