Сергей Гиппиус: Гимнастика чувств

Так и у Станиславского - вопросы практики и теории связаны воедино. Положение примате физического действия (у Горького - "руки учат голову") позволяет ему с всей точностью построить систему освоения учениками искусства переживания,- практика сопровождается теорией, а теория подкрепляет практику (ход обучени "концентрическими кругами"), и все это связано с тренингом, с детально отработкой отдельных навыков и умений.

То, что психофизиологии до сих пор нет в программах театрального обучения, то, что теории творческого процесса до сих пор не уделяется должного внимания,- необъяснимый и недопустимый факт!

Либо - подкрепление практики теорией в каждом частном моменте обучения актера, тогда актер-сознательный творец сценического действия, самостоятельный художник, умеющий строить и вести роль в творческом единении с автором и режиссером. Либ - голая эмпирика, наитие, веяние воздуха, и тогда актер - глина в рука режиссера, марионетка на ниточках.

Вспоминая, с какой тщательностью изучали анатомию человеческого тела велики живописцы прошлого,' мы понимаем, почему передовые педагоги всех време обращались к науке о жизни, почему воспитатель многих художников П. П. Чистяков, которого В. В. Стасов называл "педагогом всех педагогов", превратил науку рисунке в науку о познании жизни - физиологическом, психологическом эстетическом.

Можно несколько расширить классификацию педагогов, присоединив к "педагогик корня" и "педагогике результата" еще и "педагогику благих помыслов". Така педагогика отрицает "натаскивание на результат" и стремится "заглянуть корень". Однако незнание основных вопросов психофизиологии не помогает найт путь к корню.

Корабль, на котором нет компаса (современного гирокомпаса и гирорулевог прибора), а капитан только приблизительно знает направление пути, авторитетн помахивая рукой в ту сторону,- возможно, и придет к цели, но, скорее всего, пройдет мим До того, как определить задачи и цели тренинга, напомним вкратце его историю.

Происхождение "тренинга и муштры" Станиславского неразрывно с возникновением ег системы в 1907 году и с его попытками провести систему в жизнь театра в 1911 году.

В эти годы он начал искать технические пути для создания такого самочувстви актера на сцене, которое, по его словам, создает благоприятную почву для приход вдохновения, а само не является случайным, но создается по произволу самог артиста, "по заказу" его.

В "Моей жизни в искусстве" Станиславский рассказал, что привело его к эти поискам и какие давно известные истины он заново открыл для себя. Он рассказа об убийственном актерском самочувствии, о противоестественности таког самочувствия, которое вынуждает актера "стараться, пыжиться, напрягаться о бессилия и невыполнимости задачи", потому что он "обязан внешне показывать то, чего не чувствует внутри".

Он рассказал, как ему удалось понять и почувство- / вать одну творческу особенность, присущую всем великим актерам - Ермоловой, Дузе, Сальвини, Шаляпин и многим другим. В момент творчества у них отсутствовало излишнее мышечно напряжение, весь физический аппарат был в полном подчинении приказам воли, большая общая сосредоточенность в сценическом дей-ствовании отвлекала о "страшной черной дыры сценического портала".

Он рассказал, наконец, как он понял и почувствовал силу магического "если бы", необходимость чувства правды; как открыл, что и чувство правды, сосредоточенность, и мышечная свобода поддаются развитию и упражнению.

Упражнения по напряжению и ослаблению мышц и упражнения на сосредоточенность, подвергаемые контролю чувства правды, явились тем зерном, из которого выросл техническая часть системы. Эти упражнения стали первоначальным "тренингом муштрой" того периода системы, когда она еще была не свободна от некоторы идеалистических наслоений и не стояла на прочном материалистическом основании.

Оно и естественно; Нужно вспомнить атмосферу тех лет.

Годы 1907-1911 Станиславский характеризует как период своих сомнений беспокойных исканий. Исторически-это были годы столыпинской реакции, разгул упадочных направлений в искусстве, поисков "новых форм" и временем очередног ниспровержения реализма. Годы, когда и сам Станиславский поддался влияни декадентских "новшеств".

1907 год-"Драма жизни" К. Гамсуна, спектакль, поставленный вместе с Л. А.

Сулержицким. Успех этого спектакля носил "несколько скандальный оттенок", ка вспоминает Станиславский. Зрители разделились на два лагеря,- одни кричали: "Позор Художественному театру!", а другие восторженно аплодировали, восклицая: "Смерть реализму! Да здравствуют левые!"