Георг Лукач: Проблемы теории романа

И это не случайно. Когда немецкая буржуазия приступила к ликвидации методологии своего революционного периода, классический для немецкого буржуазного идейного упадка историк Ранке провозгласил исторический метод, согласно которому "все периоды одинаково близки к богу", т. е. для историка не должно быть различия между прогрессом и реакцией, между типичной и нетипичном формой развития. Этот метод господствует в (исторических писаниях буржуазного мира.

Когда мы подходим, например, к вопросу: на что мы должны ориентироваться в скульптуре, то становится очевидным, что мы не можем зачислить в этой связи в "устаревшие" Винкельмана с его ориентировкой на Фидия и ни в каком случае не можем присоединиться к "современному" Риглю. выдвигающему позднеримскую художественную продукцию.

Этот вопрос не лишен для нас злободневности и по той причине, что такой буржуазный историографический метод еще в довоенное время проник в теорию н практику социал-демократов и, через посредство их работ, влиял (и еще может влиять) кое на кого у нас. Сошлюсь хотя бы на теорию и практику Генриха Куновa. попытавшегося, на основании методов и результатов "современной" науки, поправить "устаревшего" Энгельса в вопросе о первобытном обществе.

Я не склонен недоценивать значение тою заявления, которое здесь сделал В. Ф. Переверзев. но вынужден все-таки сказать несколько слов по поводу его последнего выступления. Переверзев дал очень любопытный ответ па вопрос т. Юдина, признает ли он правильными замечания Маркса о греческом эпосе. Он сказал, во-первых, что Маркс написал про эпос только лишь "несколько слов" Это выражение — "несколько слов" — играло уже некогда известную роль в истории большевизма и меньшевизма. Во время дискуссии о "Государстве и революции" Каутский изрек, что Маркс обмолвился только "несколькими словами" о диктатуре пролетариата. Когда мы слышим "несколько слов", — это возбуждает подозрение, не хотят ли этим сказать: как может иметь решающее значение для нашей практики то. о чем сказано лишь несколько слов? Во-вторых, Переверзев сказал, что считает высказывания Маркса об эпосе "аксиомой". Однако, что означает в этой связи термин "аксиома"? Ведь Переверзев сам сказал, будто он и такой степени "чистый" историк, что в его выступлении "не было никакой методологии. Я не хочу критически разбирать последнюю фразу, но задам вопрос: какое же место в этой "чистой истории", лишенной методологии, занимает "аксиома" Маркса? Нет сомнения, что квалификация "аксиоматичности" дается для того, чтобы, с глубоким почтением обнажив голову, пройти мимо этого памятника и затем, благополучно его миновав, не вспоминать больше об "аксиоме", а продолжать свей "чисто исторические" занятия". В этом и состоит наше острейшее разногласие с Переверзевым. Мы относимся к высказываниям о литературе и искусстве Маркса, Энгельса. Ленина и Сталина как к неотделимой части всей их системы, как к краеугольному камню нашей научной работы, как к практическому руководству, надежному проводнику наших исследований.

Большая часть возражений имеет своим источником отрицание необходимости историко-систематического характера для исследования, подобного моему. Например, тов. Шиллер желает, чтобы было учтено тематическое членение романа, т. е. детективный роман, роман приключений и т. д.; он упускает из виду исторические странствия тематики. Можно рассматривать "Великолепие и нищету куртизанок" Бальзака в качестве родоначальника детективного романа. Но какую цену имеет такое членение, при котором этот роман Бальзака и произведения Конан-Дойля попадают в одно подразделение? Остальное имело бы примерно такой же вид.

Более существенным представляется мне указание на то, что роман надо сопоставлять не только с античным эпосом, но также с драмой и новеллой. Без сомнения это должно быть сделано в развернутой и законченной теории романа. Но ведь ни мой доклад, ни положенная в его основу статья не имеют претензии дать законченную теорию. В лучшем случае их можно назвать первым шагом к ее построению. Товарищи, которым принадлежит это возражение, забывают, что для сравнения романа и драмы (если речь идет не о чисто формалистическом и потому бесполезном сравнении) необходимой предпосылкой является теория драмы, т. е. исследование тех форм проявления центральных общественных противоречий, которыми определяется форма драмы. Сравнение обоих этих образований может быть умным и плодотворным лишь тогда, когда предварительно изучены общественные причины их возникновения, их формообразования, специфической неравномерности их развития. Было бы, конечно, большим достижением, если бы это было сделано. Однако те, кто бросил мне такой упрек, показали, что не имеют ни малейшего представления о сложности задачи: он" считают ее уже разрешенной и результат самим собою разумеющимся.