Андрей Максимов - Многослов-1 - Книга, с которой можно разговаривать

Почему же так все-таки не бывает или бывает крайне редко?

В свой черед мы еще подробно поговорим о смирении, пока же заметим, что смирение можно определить еще и так: уверенность человека в том, что он занимает в жизни именно то место, какое ему предназначено.

Хочется, конечно, воскликнуть: ах, будьте все смиренны! Воскликнуть-то можно, но кто тебя услышит? Большинство жителей нашего времени не могут жить, не борясь. Окружающая жизнь мало способствует смирению и много – борьбе. В такой ситуации призывы к смирению выглядят, может быть, и верными, но идеалистическими.

Современный человек, волей или неволей, вынужден вступать в борьбу даже за то место, которое, казалось бы, безусловно принадлежит ему. Поэтому, мне кажется, важно понять: а что же это такое – борьба?

Борьба – это силовое уничтожение препятствий, стоящих на нашей дороге к счастью.

В этом определении все нуждается в объяснении.

Что значит «силовое уничтожение»? Мы что, говорим о махании кулаками и другими, более тяжелыми предметами? Разумеется, нет.

В данном контексте силовое – значит противоестественное.

Ведь даже когда мы рассуждаем о физических усилиях, мы их используем в крайних ситуациях, если обойтись без этого невозможно. Любая драка, или поднятие тяжестей, или уничтожение препятствий – все эти занятия для человека неестественные.

Борьба – тоже неестественна для нас. Привычна, но неестественна. Необходимость борьбы возникает, когда мы видим (или чувствуем), что на нашем пути к счастью есть препятствия.

Это тоже очень важно понять. В замечательном романе Юрия Коваля «Самая легкая лодка в мире» некий скульптор ваял произведение под названием «Борьба борьбы с борьбой». Если название этой скульптуры становится смыслом человеческой жизни, человек счастлив не будет никогда.

Смысл борьбы не в победе над соперником, а в достижении цели.

Есть люди, которые до такой степени увлекаются борьбой, что забывают и о ее смысле, и о ее целях. Однако стоит помнить: «духом окрепнем в борьбе» – это из коммунистической песни. И из коммунистической морали. На самом деле любая борьба, как противоестественное занятие, иссушает душу.

А как же, например, борьба за идеалы? Или за своих детей? Короче говоря, разве не может быть борьбы за благие цели?

Может. Повторяю, мы живем в таком мире, когда человек нередко вынужден бороться. Вынужден –важное слово. Не должно быть удовольствия от борьбы. Если мы понимаем вынужденность борьбы, мы не будем ее длить специально.

Разве нет «упоения в бою»? Наверное, есть. Но неплохо бы помнить, что гармонии, то есть счастья, в драке не бывает. И, значит, борьба – это то, что необходимо возможно быстрей миновать, чтобы двигаться естественным путем по дороге к счастью.

Надеюсь, что даже любители борьбы согласятся, что слово это все-таки куда менее симпатичное, чем «вдохновение».

Впрочем, вдохновение – это не только следующее слово, но и следующая буква.

Однажды я спросил великого нашего композитора Давида Тухманова: «Давид Федорович, вы можете объяснить, как рождаются ваши удивительные мелодии?» «Не знаю, – развел руками Тухманов. – Я тут даже и ни при чем... Мне диктуют».

Вдохновение – это диктат Бога.

Вдохновение касается любого творчества, а не только художественного. Человек может вдохновенно вести машину, строить дом и даже ремонтировать унитаз.

Художники высокомерно присвоили себе право на вдохновение, считая почему-то, что Господа написание симфоний или стихов интересует больше, чем, скажем, строительство дома. Согласимся, что этот вывод, по меньшей мере, самоуверен и сомнителен.

Когда человек тоскует по своей работе, он тоскует именно по вдохновению, по этому невероятному состоянию, когда ты воистину превращаешься в Божьего раба, но от этого рабства только счастлив.

Любой человек согласится с тем, что вдохновение ему не принадлежит, оно вообще не принадлежит этой жизни, оно приходит откуда-то из иных сфер. Для многих людей это означает, что торопить вдохновение, искать его, звать – занятие напрасное. А ведь и вправду: если оно тебе не принадлежит, можно ли им руководить?

Однако, если нам неизвестно, когда и почему Создатель начинает нам диктовать, то из этого постулата можно сделать два, причем взаимоисключающих вывода. Можно либо ничего не делать, ожидая, покуда Господь по неясной причине обратит на нас Свое внимание. Либо работать, опять же по неведомой причине надеясь, что Господь любит тех, кто работает.