Игорь Зимин - Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Цесаревич Алексей в Александровском парке

Мальчик добросовестно перечисляет все «интересные предметы», которые окружали его в Царском Селе на протяжении нескольких весенних и осенних месяцев: «Слоны, ламы, кролики, птичий двор, черные лебеди и сетка с играми и крепостью». Он отмечает, что бабушка императрица Александра Федоровна периодически посещала их детские «объекты»: ферму, домик черных лебедей, чтобы там «кушать кофе».

Будущий цесаревич (с 1855 по 1865 г.) сравнивает Царское Село и Петергоф, приводя почти взрослые аргументы. Он пишет, что в Петергофе почти тот же набор развлечений: «Море (в оригинале зачеркнуто. – И. 3.), сетка, игры, кролики, олени, фазаны, охотный двор и наши куры, цыплята и голуби». Но при этом в Царском Селе больше возможности для игр при плохой погоде: «Есть большие залы, гора и разные телеги и игрушки, а в Петергофе их нет, и то нам теперь стало просторнее, а прежде негде было пошевельнуться, только можно было выйти в сад. В Царском Селе у нас самое бедное помещение, но зато сухо и тепло, а в Петергофе все сыро. В Царском мы не оставили по себе памяти, кроме полуразвалившейся скамейки, сделанной в валу, и лестницы, идущей на вал… В Петергофе мы построили крепость, очистили и сделали куртину и устроили собственный садик подле мельницы» 384.

В Петергоф царская семья переезжала после наступления летней жары и жила там с конца июня до конца августа. Большая семья Николая I размещалась в Коттедже в парке Александрия, близ Большого Петергофского дворца. Переезд в Петергоф из Царского Села означал переезд на море.

Когда росли дети Николая I, стационарных развлекательных комплексов на территории парка Александрия не было. Конечно, имелись детские площадки с веревочными лестницами и прочими развлечениями. Младшая сестра цесаревича вспоминала, что в 1831 г. дети Николая I «без шляп и перчаток» гуляли «по всей территории нашего Летнего дворца в Петергофе, где мы играли на своих детских площадках, прыгали через веревку, лазали по веревочным лестницам трапеций и даже прыгали через заборы» 385.

О том, как дети цесаревича Александра Николаевича провели лето 1847 г. в Петергофе, дают представление обширные письма их воспитателя С.А. Юрьевича. Сыновьям будущего Александра II летом 1847 г. было: Николаю – четвертый год, Александру (будущему Александру III) шел третий и Владимиру было несколько месяцев. Конечно, развлечения были «по возрасту». Воспитатель с умилением отмечал «необыкновенное постоянство в избранном» Александром занятии, когда он «в продолжении более часа не покидал своей лопаточки, которою насыпал песок в тачку». Старших братьев воспитатель в письмах называл «вашими молодцами», они уже играют в войну – «в черкесские ординарцы». В письмах воспитатель сообщал цесаревичу, что дедушка Николай I, ежеутренне заходит к внукам поздороваться, после чего берет старшего на прогулку от Коттеджа до Монплезира. При этом дедушка старается занимать внуков: «На террасе Монплезира Государь сам изволил показать, как бросать камушки в море». Там же, на террасе Монплезира, дедушка «несколько раз заставлял Николая Александровича перелезать через ограду», а когда трехлетний внук воспротивился и не захотел слушаться, то «Государь сам показал ему пример».

Возможно, именно летом 1847 г. в Петергофе зародилась у Александра III любовь к рыбалке. Воспитатель пишет: «Теперь у нас появилась новая забава: кормить и удить рыбу в Марли. Эта забава так занимает их, что старший, как только увидит меня поутру, то уже и спрашивает: «когда пойдем в Марли?» …надобно видеть их удовольствие, их радость, когда удается вытянуть рыбку. Каждый выбрал себе особую удочку, и хотя сам и не держит ее постоянно, но рыбка считается того, чья удочка» 386.

По традиции у кадет была практика летом в петергофских лагерях. После завершения практики обычно проходил парад, который принимал лично Николай I.

И. Мейер. Коттедж

После этого парада кадетам позволяли целый день гулять в парке Александрия. Конечно, все они толпились возле Коттеджа. Воспитатель писал цесаревичу, что его старший сын, трехлетний Никса, «выйдя из залы, зазвал большую их толпу к себе в домик (избушка, стоявшая прежде возле Фермы, по приказанию императрицы поставлена противу подъезда к Коттеджу в большой клумбе, на газоне, неподалеку от медной статуи). Он тут как хозяин, показывал им картинки, мебель, транспаранты, вновь подаренную ему водовозную бочку… я боялся, что домик не развалился от тесноты гостей, и вывел всех и хозяев, и гостей на лужок» 387. Любопытно, что «детская избушка», видимо, была транспортабельна, поскольку несколько позже, – императрица Александра Федоровна, «изволила удостоить избушку Ея внуков (что в куртине перед Коттеджем), расположившись в ней кушать свой утренний кофе» 388. Около Коттеджа для маленьких детей установили сетку-батут, на которой они регулярно скакали.