Михаил Казиник: Тайны гениев

Что же такое фуга, если соразмерить ее с принципами мышления философа?

Тема, повторяющаяся в разных голосах, – это углубление одной и той же мысли.

Мелодии, которые звучат параллельно, – это проверка мысли на ее актуальность в сопоставлениях с другими мыслями.

Разработка – это углубление каждой детали утверждения (темы).

Таким образом, с точки зрения философии

фуга – музыкальная аналогия

максимально глубокого мышления,

охват мысли со всех сторон,

проверка мысли на подлинность.

Многие великие ученые, работающие в области математики, физики, философии, астрономии хорошо знают, что фуга может настолько обострить ход их мысли, в такой степени “подсказать” мозгу или по крайней мере “заправить” мозг, как заправляют горючим ракету, что мыслительные процессы ускоряются во много раз.

Всякому человеку, независимо от его сферы мышления, я советую услышать фуги.

И тогда вы сами поймете справедливость моих утверждений.

А теперь возвращаемся к нашему концерту.

Тем, кто одновременно слушает этот концерт Вивальди и читает описание, рекомендую начать слушать концерт опять с самого начала, вновь пережить соревнование солирующих скрипачей, виолончели, восход оркестрового солнца.

А затем идти дальше.

Перед вами – не просто четырехголосная фуга, но один из величайших образцов фуги в истории музыки. Здесь действуют все те принципы, о которых я рассказал вам в описании четырехголосной фуги.

Первый раз тему интонируют виолончели,

второй раз – альты,

третий – вторые скрипки,

четвертый – первые скрипки.

Но поскольку фуга вписана в жанр концерта, то ко всему сказанному ранее добавляется следующее:

после изложения темы в четырех голосах всем оркестром начинают играть лишь три наших солиста.

Они создают как бы оркестр в оркестре.

Затем вступает весь оркестр, разрабатывая все мелодии фуги.

И вновь три солиста.

Фуга звучит то, как космический исполин, то как игра детей в песочнице на Земле.

Здесь идея концерта как согласия-соревнования достигает такого архитектурного совершенства, которое воспринимается на уровне борьбы микро- и макрокосма.

Здесь мне пришло в голову, что первую книгу на темы о восприятии искусства нужно прервать.

....

И сделать это для того чтобы... немедленно начать вторую. Почему вторую, а не продолжить эту?

По нескольким причинам.

Первая причина

заключается в том, что я очень нетерпелив. Мне не терпится узнать, не опоздал ли я?

Не изменилось ли все настолько, что книга УЖЕ никому не нужна?

Вторая причина.

Через два дня я уезжаю на концерты из Швеции в Россию. Я предложу ее к печати.

А третья и самая главная причиназаключается в том, что тем людям, которые пройдут вместе с этой книгой по всем извилинам ее мыслей, чувств и звуков, может оказаться интересным узнать о некоторых тайнах конкретных произведений искусства и их создателей. Например, почему великий русский композитор Петр Ильич Чайковский не писал музыки на стихи великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина?

Никаких романсов! (Крохотный “Соловей” не в счет) Но вдруг создает две грандиозные оперы по Пушкину:

“Евгений Онегин” и “Пиковая дама”.

Сразу могу заинтриговать вас мыслью о том, что никто как Чайковский не ЛЮБИЛ и одновременно НЕНАВИДЕЛ Пушкина. Все творчество Чайковского – это гениальная борьба заи противПушкина!!!

Или если все-таки попытаться ответить на вопрос о тайне смерти Чайковского.

Было ли это самоубийство?

Или смерть от холеры?

Или Чайковский был кем-то отравлен?

Это не праздные вопросы для того лишь, чтобы удовлетворить чье-либо нездоровое любопытство, но попытка понять некоторые самые важные моменты творческого процесса.

Ответ есть.

И находится он в тайных знаках последнего произведения Петра Ильича. После ряда доказательств, которые я приведу вам, думаю, вы со мной согласитесь.

Чайковский сам закодировал этот ответ в партитуре “Патетической”.

Или, скажем, почему величайшая из когда-либо написанных опер – опера Ж. Бизе “Кармен” – потерпела самый страшный провал на премьере.

До того страшный, что Ж. Бизе не выдержал: умер ровно через три месяца после дня премьеры.

Я осмелюсь высказать самые дерзкие предположения.

И попытаюсь доказать, что я прав.