Мортимер Адлер - Как читать книги. Руководство по чтению великих произведений

Однако это повлечет за собой потерю свободы. Ей нет места там, где люди не могут жить рядом как друзья, где законы социума строятся без учета общности взглядов. Жить свободно можно только в окружении друзей. В противном случае нас будут постоянно сдерживать всевозможные опасения и подозрительность.

Сохранение свободы, для нас самих и наших потомков, — одна из главных задач современности. Надлежащее уважение к свободе — это суть разумного либерализма. Но здесь нужно задаться вопросом, действительно ли наш либерализм разумен. Похоже, нам не известны истоки свободы и ее цели. Мы кричим о ней — о свободе слова, прессы или собраний, — но едва ли осознаем, что в основе всего этого лежит свобода мысли. Без нее свобода слова — пустая привилегия, а свобода совести — не более чем потакание личным пристрастиям. Без нее гражданские свободы можно реализовать только формально, и мы вряд ли надолго сохраним их, если не научимся ими пользоваться.

Как однажды отметил мистер Барр — президент колледжа Сент-Джон, сегодня американский либерализм требует от нас слишком мало, а не слишком много. В отличие от своих предков, мы не стремимся к тому, чтобы развить живое воображение, дисциплинировать и освободить свой ум от невежества. Мы не хотим понять, что без этого невозможно пользоваться всеми свободами — более того, сохранять их. Мы обращаем внимание на внешние стороны свободы, а не на ее суть. К тому же господствующая система образования не предусматривает воспитания свободного человека, обладающего свободным разумом.

Когда мы связываем либерализм с гуманитарным или либеральным образованием или говорим, что обучение свободным искусствам освобождает нас, это не просто игра слов. Именно искусство читать и сочинять, слушать и говорить дисциплинирует ум и позволяет нам свободно мыслить. Это освобождающее искусство . Дисциплина освобождает нас от произвола необоснованных мнений и узости провинциальных предрассудков. Она делает нас свободными от всех авторитетов, кроме разума, потому что истинно свободный человек должен подчиняться лишь разуму. Тот, кто стремится освободиться от любых авторитетов, по моему мнению, является фальшивым либералом. Как сказал Мильтон, «когда они кричат о свободе, то имеют в виду вседозволенность».

В прошлом году Американский совет по образованию пригласил меня выступить с речью на своем ежегодном собрании в Вашингтоне. Я решил высказаться по вопросу о политическом значении «трех китов» образования — чтения, арифметики и письма — и назвал свое выступление «Либерализм и гуманитарное образование». Я старался показать, почему ложный либерализм становится врагом свободного образования и почему наша страна нуждается в истинно либеральном образовании, чтобы исправить последствия доминирующего в обществе квазилиберализма. Так я называю «либерализм», который ставит знак равенства между авторитетом и диктатурой, дисциплиной и муштрой. Он существует там, где принято считать, будто все вопросы всегда спорны и у каждого может быть свое мнение. Это губительная теория. Из нее в конце концов следует, что прав тот, кто сильнее. Либерал, который освободил себя от разума, а не посредством разума, признает единственный авторитет в человеческих отношениях — силу, или то, что Чемберлен назвал «страшным аргументом войны».

Политическое значение гуманитарных наук лежит на поверхности. Если демократия — это общество свободных людей, то она должна поддерживать и развивать либеральное образование или погибнуть. Граждане демократической страны обязаны мыслить самостоятельно. Они должны уметь ясно высказываться и критически воспринимать любые высказывания окружающих. Для этой цели умение читать и чтение великих книг становятся единственным эффективным средством. Подтверждением сказанному служит яркая цитата из пьесы Шекспира «Генрих VI»:

«Ты, как изменник, развратил молодежь нашего королевства тем, что завел школы. У наших предков не было других книг, кроме бирки да зарубки, а ты стал печатать книги, да еще — во вред королю, его короне и его сану — выстроил бумажную фабрику» (перевод Е. Бируковой) .

Обучение чтению и письму кажется тирану настоящим предательством. Он видит в этом реальную силу, способную пошатнуть его трон. Именно так на протяжении веков и происходила постепенная демократизация западного мира — благодаря распространению образования и росту грамотности. Но сегодня мы наблюдаем другой поворот в истории человечества. Средства коммуникации, которые некогда использовались для освобождения людей, теперь служат их порабощению.