Анна Мурадова - Кельты анфас и в профиль

19 августа интендант, который, видимо, был не очень силен в нижнебретонском наречии, а скорее всего и вообще его не знал, перепоручает эту работу двум своим подчиненным, один из которых служит в Кемпере (Корнуайская область), а другой — в Ланнионе (Трегьерская область).

30 августа подчиненный из Кемпера, господин Ле Гоазре выслал де Моллевилю перевод слов на свой родной корнуайский диалект.

«Монсеньер, — пишет ле Гоазре, — вот перевод слов, которые Вы мне прислали. Я переписал их на новые листы бумаги так, чтобы оставалось больше свободного места, но сделал я это еще по одной причине: во французском языке одно и то же слово может иметь несколько значений, как, например, слово «doucement», поэтому я подумал, что будет лучше, если будут приведены все нижнебретонские значения. Этот язык (бретонский. —А. М.) очень труден для чтения, а еще более труден для произношения, и только постоянное его употребление позволяет привыкнуть к горловым звукам, которыми он изобилует. Я прилагаю к моему письму словарь, который может быть полезен. Тем не менее бретонский язык прекрасен…» — и так далее. Де Моллевиль переслал это письмо де Бретею, подробно описывая сложность бретонского языка, который-де очень труден в произношении, написании, чтении и вообще…

Надобно заметить, что слухи о сложности бретонского языка сильно преувеличены, да и вообще любой язык кажется ужасно трудным, когда его не знаешь. Возможно, ле Гоазре хотел впечатлить начальство своим рвением: вот, мол, какую трудную работку мне задали.

16 сентября, с большим опозданием, де Моллевилю приходит послание из Ланниона от Ле Брикира Дюмезира, подчиненного господина интенданта, который представил свою версию перевода слов, для чего ему понадобилось опросить большое количество людей: по всей видимости, он не настолько хорошо знал бретонский, чтобы полагаться только на себя. Но, будучи человеком дотошным, он в своем письме сделал краткий экскурс не только в произношение, но и в грамматику бретонского языка. При этом он сетовал на то, что произношение переведенных слов разнится от одной местности к другой, да к тому же — о ужас! — бретонские слова произносятся совсем не так, как пишутся. По всей видимости, он забывал, что по-французски написание слова и его произношение тоже, мягко говоря, не всегда совпадают. В общем, его медлительность объяснялась вполне объективными причинами.

Далее дело продвигалось столь же неспешно. 14 октября де Моллевиль выслал вдогонку кемперскому списку еще и ланнионский. В своем письме де Бретею он отметил, что списки отличаются один от другого, что естественно: ведь речь шла о двух совершенно разных диалектах. Предпочтение отдается ланнионскому списку, так как, по мнению интенданта, в Ланнионе бретонский язык наиболее «правильный». Чем руководствовался де Моллевиль, делая подобное заключение, история умалчивает.

И, наконец, 21 октября де Бретей еще раз пишет де Сегю-ру, что дело сделано, и пересылает ему оба списка.

Эпопея завершилась. Перевод бретонских слов для многоязычного словаря, конечно, был выполнен весьма некорректно: слова переводились с русского на латинский, с него — на французский, а потом уже — на бретонский. Получалась игра в испорченный телефон. Ведь в любом языке многие слова имеют сразу несколько значений. Неизбежно возникала путаница. Так, французский глагол «останавливать» в повелительном наклонении был перепутан с рыбьей косточкой. Это тем более досадно, что все образованные европейцы (и бретонцы в том числе) свободно читали и писали по-латински. Почему никто не догадаться отослать в Бретань латинский вариант? Имелся еще один источник ошибок. Не следует забывать, что исходный документ переписывался несколько раз от руки, что всегда создает риск невольного искажения.

Но худо ли, бедно, дело было завершено. В Санкт-Петербурге никто не мог проверить, насколько перевод соответствует оригиналу. Тем не менее составители словаря проявили бдительность и при наличии нескольких вариантов перевода приводили их все. Так, слово «Бог» имеет два варианта перевода (пусть даже записанных кириллицей), что, по-видимому, отражает разночтение между списками.

Вероятно, точно так же переводились слова и на другие языки. Но все же для того времени это отличная работа: была создана огромная база данных, которая позволила сравнивать языки, делать выводы об их близком или далеком родстве.

Итак, особое поручение выполнено. Словарь всех языков вышел в свет к великой гордости русских… и бретонцев! Последние до сих пор гордятся тем, что их язык, которому последние столетия фатально не везло, наравне с другими вошел в состав универсального словаря. По этой причине словарь неоднократно изучался бретонскими эрудитами, многие из которых вполне сносно владели русским.