Анна Ермановская - Древние цивилизации

Уникальность бронзового этруска в том, что создавший его мастер стремился передать внутреннее, духовное преображение человека. Когда мы смотрим на фигуру, то сразу чувствуем резкий диссонанс между головой и телом. Тело производит сложнейшее движение, а голова ведет себя так, будто и нет под нею никакого тела. Дело в том, что мастер включает в образный строй своего произведения понятие так называемой «вотивной религии».

Вкратце суть этой религии такова. Этруски верили, что кроме известных им по именам богов и богинь должны существовать и неизвестные. Они так и назывались «боги неизвестные» и считались самыми могущественными. Вот почему, когда происходило что-то очень серьезное и казалось невозможным поправить дело обычными молитвами, ритуалами, гаданиями, этруск задумывался о «богах неизвестных». В особых святилищах обнаружены изображения практически всех членов тела и внутренних органов. Такие изображения были необходимы для общения с богами, а смысл подобных символов хорошо иллюстрируется традиционной формулой древнего права: «Я даю тебе, чтобы ты дал мне». Применительно к конкретной просьбе, адресованной к «богам неизвестным», это значило следующее: «Я даю тебе, о бог, свое тело, пораженное недугом, чтобы ты вернул мне его здоровым». То, что подносилось богам в виде изображений разных органов, и было больным. Процесс оздоровления понимался обычно как рождение заново. Больное умирало, здоровое рождалось. Вот почему, когда речь шла о здоровье в целом, а не конкретной болезни, больной приносил в святилище собственный портрет. При этом невидимое жителям мира сего преображение мужчины (из больного в здорового, из живого в мертвого) обязательно должно было пройти фазу превращения его в женщину. До нашего времени дошла целая группа памятников, которые показывают эту метаморфозу.

Так, проблема преобразований человека нашла свое отражение и в памятнике из Эрмитажа. Создатель бронзового этруска передает внутреннее преображение следующим образом. Шея изображенного не имеет кадыка («адамова яблока»). Она рассечена продольными складками («Венериными»). Так этруски изображали женскую шею, подчеркивая ее характерные анатомические особенности. Нам хотят показать процесс преображения, развивающийся в сторону временного воплощения в тело женского божества.

Этрусская культура подобна стране чудес, где каждая тропинка уводит в бесконечность. Еще один источник знаний об этом удивительном народе – памятники искусства. Этрускам принадлежит ряд великолепных шедевров, свидетельствующих о техническом совершенстве и художественном мастерстве их создателей. Но к искусству этрусков долгое время относились недостаточно внимательно. Исследователи, которые изучали эту цивилизацию, признавали, что у них были великолепные мастера, создавшие замечательные глиняные, каменные и металлические изделия, восхищались строителями этрусских городов, соглашались, что творившие там скульпторы и живописцы оставили произведения исключительной художественной ценности, но тем не менее не признавали самобытность этрусского искусства.

Это убеждение порождено формальной точкой зрения на произведения этрусских авторов. Эталоном художественного творчества античности длительное время считалось искусство греческое, с которым сопоставлялись шедевры других народов. Подобный принцип был применен и по отношению к этрусскому искусству. Между греческими и этрусскими памятниками обнаружились удивительные параллели и совпадения, которые объясняли тем, что этруски лишь копировали греческие образцы. Так укоренилось мнение, что этрусское искусство – явление второразрядное, что оно лишь отблеск и тень искусства блестящей Эллады. Этот взгляд господствовал в науке в XIX веке.

Однако маститые ученые (среди которых были и выдающиеся этрускологи своего времени), отказавшие этрускам в самостоятельном художественном творчестве, не смогли принизить этим истинное значение и величие искусства древней Этрурии. С увеличением интереса к этрускам стали громче раздаваться голоса, утверждавшие самостоятельность этрусского искусства. Одним из исследователей, которые стремились поставить этрусских творцов на их законное высокое место на пьедестале почета античного арта, был немецкий историк искусства Винкельман.

Он родился в 1717 году. С памятниками римского и греческого искусства Винкельман мог не только познакомиться по книгам, но и увидеть их воочию. Этот ученый, которого иногда называют основоположником современной истории искусства, наиболее систематически изложил свои взгляды на античное искусство в 1764 году в знаменитой «Истории искусства древности». Для Винкельмана не существовало вопроса, можно ли вообще говорить об этрусском искусстве. Этрусское искусство было для него таким же бесспорным фактом, как искусство греческое, римское или египетское. И то, что этрусское искусство не достигло уровня греческого, не заставило его презрительно отмахнуться от этрусских художественных произведений. Наоборот, он стремился выделить исконно этрусский элемент в искусстве Этрурии, справедливо полагая, что решение этой проблемы можно найти в истории этого народа.