Анна Ермановская - Древний мир

Ахейцы, простояв под Троей девять лет, на десятый год (конечно, мифическое, символическое число) вынуждены были снять осаду и, вернувшись на корабли, отплыть. По логике, это и есть конец, и этот конец – поражение. Но эпический певец не может с ним примириться. И вот появляется совершенно сказочный эпизод с троянским конем – прощальным даром данайцев городу. Они-де лишь притворно примирились с поражением, а ночью вернулись, уповая на свою военную хитрость. И она дала успех. Вставной характер этого эпизода виден уже из того, что в окончательном тексте «Одиссеи» соединены две, очевидно, изначально существовавшие отдельно версии. Деревянный конь, доставленный в город, был «начинен» «лучшими из ахейцев», которые ночью вышли из него и бросились на спящих троянцев. Этого вполне достаточно для овладения воротами изнутри и успешного прорыва. Но сверх того, троянцы, чтобы протащить огромного коня в город, разобрали крепостную стену (ворота были слишком низки), и греки, вернувшиеся на кораблях, смогли пройти в Илион сквозь пролом в стене. Но ведь в таком случае начинять коня воинами даже и не было нужно! Толчком к сочинению подобных песен на основе туманных сказаний послужила, очевидно, экспансия греков-эолийцев на северо-западном побережье Малой Азии в X–IX веках до н. э., а непосредственным поводом – отплытие объединенной флотилии греческих отрядов, руководимых потомками Агамемнона, на восток, к Малой Азии. По преданию, переданному Страбоном, этот флот отплыл из Авлиды – как и у Гомера.

Еще одна проблема возникает при изучении хеттских документов: в одном из них упомянуты оба названия города – и Ил ион, и Троя (Вилуса и Труя), но как разные города, хотя и находящиеся по соседству. В самой «Илиаде» есть следы такого расхождения: у этих названий разные наборы постоянных эпитетов, а сами названия сосредоточены в разных песнях «Илиады». Иными словами, вполне вероятно, что в «Илиаде» слились разные сказания о взятии города – в одном речь шла об Ил ионе, в другом – о Трое. Илион найден и раскопан, о Трое мы можем строить лишь догадки.

Гомер считается автором еще одной знаменитой поэмы – «Одиссеи». С античности и до наших дней историки и географы, изучающие «Одиссею», делятся на два лагеря. Одни считают эту поэму чудесной сказкой. В ней люди встречаются с богами, на свободу вырываются стихии и космические силы. Волшебницы пользуются своими чарами для того, чтобы соблазнить уставших мужчин. Соответственно и места, где разворачивается действие «Одиссеи», должны быть такими же вымышленными, как и ее герои.

Вторые же исходят из того, что маршрут гомеровского героя реален. Разве в поэме не упомянуты названия многочисленных островов и городов? Ведь легендарная Троя, откуда начинает свое странствие Одиссей, простояла вплоть до времен Римской империи, а родина хитроумного героя – остров Итака в Ионическом море – и поныне носит это название.

Что же касается таких мест, как страна лотофагов – пожирателей лотоса, или остров бога ветров Эола, то еще греческие историки Геродот и Фукидид в V веке до н. э. поместили первую на побережье Северной Африки, а второй на один из Липарских островов возле Сицилии – в древности их называли Эолийскими. За бога ветров и его сыновей, как утверждал Фукидид, Одиссей принял древних правителей архипелага. С тех пор не прекращаются попытки нанести на карту все промежуточные остановки долгого кружного пути Одиссея из Трои до Итаки.

Порой можно прочитать, что Одиссей выходил в Атлантический океан и даже плавал по Балтийскому морю. В пестром ворохе этих надуманных предположений теряются серьезные, заслуживающие внимания исследования, проведенные в ходе научных экспедиций по Средиземному морю. Первую такую экспедицию организовал французский знаток античности и переводчик Гомера Виктор Берар в 1930-х годах.

Берар утверждал, что миссия рапсода – поэта времен Гомера (VIII–VII века до н. э.) – состояла не столько в том, чтобы услаждать слух и бередить душу публики. Нужно было еще и просвещать – передавать слушателям знания. А что более всего интересовало древних эллинов, только-только начинавших осваивать мир за пределами своих городов-государств? Конечно, географические сведения! Ведь они помогали расширить торговлю, вести войны и прокладывать новые пути в заморские страны.

Внимательный читатель «Одиссеи» Виктор Берар установил, что автор передал не только общеизвестные географические сведения. В поэме есть информация, неизвестная большинству эллинов в ту эпоху. Вероятно, Гомер воспользовался опытом чужеземцев, более искушенных в мореплавании, чем его соотечественники. Самыми же искусными моряками той далекой поры были финикийцы. Именно у них греки учились искусству навигации. Гомер, судя по всему, изучал записи финикийских путешественников, беседовал с иноземными моряками и учеными.