Он умирает 23 апреля 1616 года. В его завещании нет ни слова о книгах, зато есть вторая по качеству кровать, оставленная умирающим своей жене. После него не осталось ни писем, ни рукописей. Известно, что его дочь Джудит так и не научилась читать и писать. До нас дошли шесть его автографов на разных финансовых документах, и все шесть, по оценке Jane Cox, Хранителя бумаг Ее величества, сделаны разными почерками (точнее – разными людьми). Его смерть никак не отмечена современниками-поэтами. Никаких свидетельств того, что Гильельм из Страдфорда был знаменитым драматургом Уильямом Шекспиром, обладающим обширными познаниями, великолепно осведомленным о нравах и обычаях двора, обладателем уникального словаря в 22000 слов (тогда как самый лексически богатый Джон Милтон имел в своем распоряжении 8000 слов, а средний словарь жителей Страдфорда составлял около 500 слов).
В авторстве страдфордского Шекспира сомневались Марк Твен, Чарли Чаплин, Уолт Уитмен, Генри Джеймс, Джон Голсуорси, Зигмунд Фрейд, Чарльз Диккенс и другие именитые личности. Поиски «настоящего» автора приобрели особую напряженность уже в XIX веке. Вот ряд наиболее известных кандидатов: философ Фрэнсис Бэкон; Эдвард де Вер, 17-й граф Оксфорд; Кристофер Марло, поэт и шпион, погибший в 1593 году; Уильям Стэнли, граф Дерби; Джордж Карей, лорд Хансдон; Роджер Мэннерс, граф Ратленд; Мэри Сидни, графиня Пембрук; Джеймс Стюарт, король Шотландии, затем Англии; Роберт Сэсил, госсекретарь Елизаветы… Этот ряд включает в себя 57 персон – но борьба за первенство до сих пор идет с переменным успехом, в которой постоянными победителями выходят лишь «страдфордианцы» – приверженцы авторства Гильельма из Страдфорда. И побеждают они потому, что на их стороне имя «Шекспир», которое перевешивает любые находки «антистрадфордианцев». Одно только имя.
II. ЛЕВ ТОЛСТОЙ И ГОЛЫЙ ШЕКСПИР
Но не будем сейчас гадать, как на самом деле зовут Автора – перед нами стоит другая задача. Мы собираемся прочесть всего одну пьесу из тех 37, которые по общему признанию принадлежат перу Великого Барда. Но эта пьеса не менее таинственна, чем ее автор – в литературном мире она считается столь же неразрешимой, как проблема вечного двигателя в физике.
Вот, например, признание крупнейшего советского исследователя творчества Шекспира А. Аникста:
«Гамлет» – наиболее проблемное из всех творений Шекспира <...> представляет собой проблему также и в специальном литературоведческом аспекте. История сюжета, время создания пьесы и ее текст принадлежат к числу вопросов, к сожалению, не поддающихся простому решению. Некоторые существенные стороны творческой истории «Гамлета» являются своего рода загадками, над распутыванием которых давно уже бьются исследователи. <...> О «Гамлете» написано несколько тысяч книг и статей. Самое поразительное это то, что среди них трудно найти два сочинения, которые были бы полностью согласны в своей характеристике великого произведения Шекспира. Ни один шедевр мировой литературы не породил столь великого множества мнений…»
На самом деле эти слова Аникста не отражают всю глубину проблемы – так можно сказать о многих выдающихся произведениях мировой литературы. Есть более определенные высказывания, которые мы и приведем, чтобы читатель понял всю степень запутанности и недоумения, которые «Гамлет» внес (и продолжает вносить) в умы читателей. Вот еще несколько известных, ставших уже классическими цитат:
Иннокентий Анненский:
«Гамлет – ядовитейшая из поэтических проблем – пережил не один уже век разработки… Тайна Гамлета представляется мне иногда каким-то сказочным морским чудовищем. <���…> Гамлет идет и на червяка анализа, хотя не раз уже благополучно его проглатывал. Попадался он и в сети слов, и довольно часто даже, так что если его теперь выловят, то не иначе, как с остатками этих трофеев. Впрочем, не ручайтесь, чтобы тайна Гамлета, сверкнув нам и воочию своей загадочной серебристостью, не оказалась на берегу лишь стогом никуда не годной и даже зловонной морской травы».
Томас Элиот в своей статье «Гамлет и его проблемы» (1919 г.), после анализа пьесы уверенно заявляет:
«В том, что материал не поддался Шекспиру, не может быть никаких сомнений. Пьеса не только не шедевр – это безусловно художественная неудача драматурга. Ни одно его произведение так не озадачивает и не тревожит, как «Гамлет». Это самая длинная из его пьес и, возможно, стоившая ему самых тяжких творческих мук, – и все же он оставил в ней лишние и неувязанные сцены, которые можно было бы заметить и при самой поспешной правке. <���…> Под его пером тема вполне могла разрастись в трагедию … продуманную, цельную, как бы высвеченную солнцем. Но «Гамлет», как и сонеты, полон чего-то такого, что драматург не мог вынести на свет, не мог продумать или обратить в искусство».
Читать дальше