Игорь Фролов - Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

XVI. ОДИНОКИЙ ГОРАЦИО

И БЕЗЗАЩИТНЫЙ ГАМЛЕТ

Вот очень важная шестая сцена того же акта. Гамлет, сопровождаемый Розенкранцем и Гильденстерном, отплыл в Англию. Моряки приносят Горацио письмо. Здесь Шекспир устами Горацио-героя предлагает читателю простую загадку. Вдруг прервав прозу, автор вставляет всего две строки ямба. Горацио говорит:

Не знаю, кто бы мог на целом свете

Прислать мне вдруг привет, как не принц Гамлет.

Неужели он так одинок на этом свете? Но, дело, скорее всего не в этом, а в том, что Шекспир дает понять вставкой стихов: к данной информации нужно относиться, по меньшей мере, с сомнением. Тем более что моряк, доставивший письмо Горацио, не ошибся адресом, но не назвал имени отправителя:

«it came from th'Embassador that was bound for England, if your name be Horatio, as I am let to know it is.»

(оно передано Послом, который был отправлен в Англию, если ваше имя Горацио, как я был извещен).

Особенно подозрительно, что сцена эта начинается с авторской ремарки: 2972 Enter Horatio and others (Входят Горацио и другие) – значит, Горацио объявляет этим «другим», что письмо пришло от Гамлета, хотя нет никаких подтверждений, что его написал тот Гамлет, которого мы с вами знаем.

В самом письме говорится:

2986-8 Horatio, when thou shalt haue ouer-lookt this, giue these fellowes some meanes to the King, they haue Letters for him:

(Горацио, когда ты взглянешь на это, обеспечь этим парням доступ к королю, у них – письма для него:)

2988-90 Ere wee were two daies old at Sea, a Pyrat of very warlike appointment gaue vs chase, finding our selues too slow of saile, wee put on a compelled

(Мы были уже два дня в море, когда пират очень воинственно настроенный погнался за нами, увидев себя такими медленными в ходу, мы принудили себя)

2990-2 valour, and in the grapple I boorded them, on the instant they got cleere of our shyp, so I alone became theyr prisoner, they haue dealt

(к мужеству, и в схватке я оказался на их корабле, они отвалили от нашего корабля, так я один стал их пленником. Они поступили)

2992-5 with me like thieues of mercie, but they knew what they did, I am to doe a turne for them, let the King haue the Letters I haue sent, and

(со мной, как милосердные разбойники, но они знали, что делали, я должен вернуть долг, пусть король получит письма, что я послал,)

2995-6 repayre thou to me with as much speede as thou wouldest flie death,

(а ты отправляйся ко мне с такой скоростью, с какой бы ты летел от смерти,)

2996-8 I haue wordes to speake in thine eare will make thee dumbe, yet are they much too light for the bord of the matter, these good fellowes

(у меня есть такие слова для твоего уха, от которых ты онемеешь, все же они хорошо освещают подмостки сущности/содержания книги, эти хорошие парни)

2998-3000 will bring thee where I am, Rosencraus and Guyldensterne hold theyr course for England, of them I haue much to tell thee, farewell.

(доставят тебя туда, где нахожусь я, Розенкранц и Гильденстерн держат их путь в Англию, о них я должен многое рассказать тебе, прощай.)

3001-2 So that thou knowest thine Hamlet .

( Именно тот, которого ты очень хорошо знаешь как твоего Гамлета .)

Интересно, не правда ли? Подпись почти гримасничает, пытаясь сказать читателю, что пишет именно тот, а не какой-то другой Гамлет. Но мы и не думали, что можно перепутать нашего единственного Гамлета с неизвестным нам его однофамильцем! Зато получателю письма это нужно объяснять, уточняя в подписи «Именно тот...». Неужели есть еще один Гамлет, которого Горацио не может назвать своим Гамлетом? Если подходить к ситуации объективно, то письмо могло быть написано как Гамлетом, так и Розенкранцем и Гильденстерном. Странное восклицание Горацио предупреждает нас о подвохе. В связи с этим хочется вырезать из письма (а оно, если вы заметили, состоит всего из двух длинных предложений) одно, несовместимое на первый взгляд словосочетание: «I am, Rosencraus and Guyldensterne».

Кстати, в редакции 1603 года автор письма сообщает точное место, где можно будет найти Гамлета – on the east side of the Cittie (на восточной стороне Сити). Запомним это Лондонское Сити.

Далее: некие письма гонец вручает королю, беседующему (ямбом!) с Лаэртом. На вопрос, кто принес эти письма, гонец сообщает:

Saylers my Lord they say, I saw them not, They were giuen me by Claudio, he receiued them

(Говорят, моряки, мой Лорд. Их дал мне Клавдио, он получил их)

Of him that brought them.

(От того, кто их принес.)

Важный момент. Не поленимся вникнуть в него. Итак, письма доставили моряки, но гонцу эти письма дал некий Клавдио, который, в свою очередь, получил их от того, кто их ему принес. Альфред Барков идентифицировал Клавдио (младший Клавдий, сын короля Клавдия) как Горацио. Но так как информация подана ямбом, то мы можем предполагать – это Горацио заявляет нам вполголоса, что он – сын Клавдия. А мы знаем, что он – сын Полония. Неужели мы знаем лишь то, что мы ничего не знаем?