Игорь Фролов - Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

Второе решение более интересно. В древнюю Англию изображение дракона принесли на своих штандартах римляне (он был зн а ком когорты, как орел – зн а ком легиона). Известно, что король Артур включил дракона в свою символику, а потом это мифическое чудовище перешло к Тюдорам. В 1485 году, когда королем Англии стал Генрих VII, на его геральдических знаменах был изображен красный дракон в позе Passant (идущий с поднятой правой передней лапой). В более ранние времена этот тюдоровский дракон поднимал лапу на крест св. Георгия, но потом этот крест исчез со знамени, и красный дракон остался в одиночестве. Генрих VII, став королем, поместил красного дракона на флаг Уэльса, где он находится и по сию пору.

Итак, красный дракон был символом династии Тюдоров (Стюарты заменили его на единорога). Борьба Гора (св. Георгий) с красноголовым Сетом (красный дракон), теперь проецирутся на борьбу наследника Марии Стюарт с ее убийцей, рыжеволосой Елизаветой Тюдор. Из тьмы столетий проступают контуры политико-театрального заговора, политическую часть которого возглавлял кто-то из сторонников Стюартов, а литературно-театральную – тот, кто сегодня известен как Шекспир. Театр в то время был единственным широко доступным средством массовой информации и политической пропаганды. Эзопов язык драм и комедий, который сегодня мы разбираем с таким трудом, зрители читали свободно. А драматург мог перед каждым представлением менять текст в соответствии с новыми политическими «вводными».

КАК КОЛИЧЕСТВО ПЕРЕШЛО В КАЧЕСТВО

Сторонники Стюарта – понятие широкое, поскольку сторонником мы можем назвать и Роберта Сэсила, ставшего на сторону Джеймса после устранения Роберта Эссекса. Литературный проект, начавшись в кругу рвущегося к трону Эссекса, потом, скорее всего, попал под покровительство победившего Джеймса, в правление которого и было выпущено Фолио – главный корпус сочинений Шекспира. Недаром, спустя 10 дней после восшествия на английский престол, Джеймс наименовал труппу театра «Глобус» «Людьми короля» (the King's Men), – а пьесы Шекспира он любил особенно.

Все это вызывает подозрение, что в шекспировском каноне совмещены произведения разных авторов – разных не только по стилю, но и по разному отношению к одним и тем же участникам политической борьбы. Наш автор высказал подобное подозрение, но не стал приводить конкретных доводов. А мог бы. Например, ему стоило пристальнее вчитаться в упомянутный им памфлет Роберта Грина, но он поступил как завзятый шекспировед – вынул из этого содержательного послания только несколько надоевших всем строк о потрясателе сцены. Кстати, когда антистрадфордианцы пытаются найти иного прототипа для этого Shake-scene, то нужно заметить, что прозвище сие продублировано в Истории. В своем обращении к памяти Автора в Фолио 1623 года Бен Джонсон прямо называет Шекспира тем, кто shake a stage (потряс сцену).

Обратимся к последнему сочинению Роберта Грина Groats-worth of Wit, bought with a million of Repentance (Грош ума, купленного за миллион раскаяния). Это произведение издал Генри Четтл в августе 1592 года, спустя три месяца после смерти Грина. Нас интересует одна главка этого составного сочинения (а составителем и был Четтл, получивший после смерти Грина его рукописи). Давайте прочтем выдержки из этой главы, начиная с ее заглавия:

«Тем Господам, его бывшим знакомым, которые тратят их умы на создание пьес, Р. Г. желает лучшего занятия, а здравому смыслу – предотвратить его крайности.

Если скорбный опыт подвигнет вас (Господа) к осторожности, или неслыханные гнусности предостерегут вас, я не сомневаюсь в том, что вы посмотрите назад с сожалением о вашем прошлом времени и с мучительным раскаянием пожелаете изменить грядущее .

Считается, что в этой главе Грин, обиженный актерами, обращается к драматургам с призывом сменить профессии и перестать кормить актеров. Но во всей главе ни разу не упоминаются актеры. И вот что интересно: Грин адресует свои увещевания не драматургам вообще, но трем драматургам персонально. Первый в его списке по всем признакам, как единодушно признают шекспироведы, – Марло:

Не удивляйся, (что начинаю с тебя) ты известное украшение трагиков: тот Грин, который сказал за тобой (подобно шуту в его сердце) что нет никакого Бога, могущего сейчас дать славу, достигающую его величия, теперь проникнут его властью, Его рука легла тяжестью на меня, он говорил мне громовым голосом, и я чувствую, что он – Бог который может наказывать врагов. Почему твой превосходный ум, его подарок, столь ослеплен, что ты не должен воздать никакой славы давшему? Есть ли это ядовитая макиавеллианская политика, которой ты учился? O злой глупец! Что есть его правление, кроме как издевательство, способное искоренить в короткое время поколение человечества. …Только Тираны могут владеть землей, и каждый, один за другим, стремится усиливать тиранию, чтобы безжалостно истреблять людей; до самого могущественного пережившего всех, но и его заберет Смерть, поскольку человеческая жизнь конечна. Зачинатель этого дьявольского атеизма мертв, и в своей жизни никогда не имел счастья: начал с ремесла/хитрости, жил в страхе, закончил в отчаяньи... У этого убийцы многих братьев совесть была иссушена как у Каина: этот предатель того, кто дал ему жизнь, унаследовал участь Иуды... И будешь ты, мой друг, его учеником? ...Не откладывай (как я) раскаяния до последнего; ты не знаешь, когда придет твой конец .