Евгений Толмачев - Александр III и его время

Князь П. А. Вяземский в своих стихах говорил:

Стасюлевич в предисловии к III тому своего сочинения «Материалы для истории Средних веков», посвящённого памяти царственного ученика, писал следующее: «Мы оплакиваем в эти минуты смерть, в которой заключались тысячи смертей: умирал не только человек, умирала юность, умирала красота, умирала первая и едва вспыхнувшая любовь, умирали надежды миллионов добрых людей, умирали идеи высокого, справедливого, благородного, умирало всё, что есть заметного и доброго на земле».

2 марта 1867 г. на месте кончины Николая Александровича была заложена и в течение одного года построена по проекту и под наблюдением академика Гримма часовня-памятник. Освещение её было проведено 26 марта 1868 г. в присутствии цесаревича Александра Александровича, членов русской колонии, местной администрации и войск местного гарнизона. В эту часовню были принесены драгоценные иконы от членов императорской семьи, а также от всех частей, в которых числился великий князь Николай Александрович. Одна из близлежащих улиц стала называться бульваром имени цесаревича.

В память умершего цесаревича, а также во имя святителя Николая Мирликийского чудотворца 12 апреля 1903 г. в Ницце в садах виллы Бермон состоялась закладка нового православного Свято-Николаевского собора. Попечительницей Строительного комитета этого храма была вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, а первым председателем комитета — двоюродный брат цесаревича князь Георгий Максимилианович Романовский, герцог Лейхтенбергский. Постройка этого великолепного храма, сооружённого в стиле московско-ярославских соборов XVII в., была закончена в 1911 г., освещён 17 декабря 1912 г. Новый проезд к храму с разрешения императора Николая II получил название Avenue Nikolas II.

Высочайший манифест о назначении нового наследника, как было сказано, обнародован в Ницце 12 апреля 1865 г. «Лишившись первородного сына и прямого преемника нашего, — говорилось в конце этого манифеста, — ныне в бозе почившего государя наследника цесаревича и великого князя Николая Александровича, мы, на точном основании закона о престолонаследнике, провозглашаем второго сына нашего, Его Императорское Высочество великого князя Александра Александровича наследником нашим и цесаревичем». Манифест этот был доставлен в Россию с нарочным и обнародован в С. — Петербурге 19 апреля.

29 мая в белом зале Зимнего дворца в 1-м часу дня Александр II принимал представителей иноземных держав и многочисленные депутации от всех сословий, прибывших из разных губерний для присутствия на похоронах цесаревича Николая. К депутациям присоединились представители петербургского дворянства и городского общества.

Император вышел к ним в сопровождении цесаревича Александра Александровича. «Я желал вас видеть, господа, — сказал он, — чтобы лично изъявить вам от себя и от имени императрицы нашу сердечную благодарность за участие всей семьи русской в нашем семейном горе. Единодушие, с которым все сословия выразили нам своё сочувствие, нас глубоко тронуло и было единственною для нас отрадою в это скорбное время. В единодушии этом наша сила, и пока оно будет существовать, нам нечего бояться ни внешних, ни внутренних врагов. Покойному сыну суждено было, во время путешествия его по России в 1863 г., быть свидетелем подобного же единодушия, вызванного тогда посягательством врагов наших на древнее достояние русских и на единство государства… Да сохранится единодушие это навсегда! Прошу вас, господа, перенести на теперешнего наследника моего те чувства, которые вы питали к покойному его брату. За его же чувства к вам я ручаюсь. Он любит вас также горячо, как я вас люблю и как любил вас покойный. Молитесь Богу, чтобы он сохранил его нам для будущего благоденствия и славы России! Ещё раз благодарю вас, господа, от души».

На царском приёме впервые после восстания 1863-1864 гг. участвовали высшие гражданские чины и аристократы Царства Польского. Император, в присутствии цесаревича Александра Александровича, обращаясь к ним, сказал: «Я желал видеть вас, господа, чтобы поблагодарить за чувства, которые вы выразили мне при последних тяжких обстоятельствах. Хочу верить, что они искренни, и желаю, чтобы были разделены большинством ваших соотечественников, подданных моих в Царстве Польском. Чувства эти будут лучшим ручательством в том, что мы не подвергнемся уже тем испытаниям, через которые прошли в недавнее время. Я желаю, чтобы слова мои вы передали вашим заблужденным соотечественникам. Надеюсь, что вы будете содействовать к образумлению их. При сём случае не могу не припомнить те слова, поставляемые мне в укор, как бы оскорбление для Польши, которые я сказал в 1856 г. в Варшаве по прибытии туда в первый ещё раз императором. Я был встречен тогда с увлечением и в Лазенковском дворце говорил вашим соотечественникам. «Оставьте мечтания!» («Point de reveries!»). Если бы они последовали этому совету, то избавили бы ваше отечество от многих бедствий. Потому-то возвращаюсь к тем же прежним моим словам. Оставьте мечтания! Я люблю одинаково всех моих верных подданных: русских, поляков, финляндцев и других; они мне равно дороги; но никогда не допущу, чтобы дозволена была самая мысль о разъединении Царства Польского от России и самостоятельное без неё существование его. Оно создано русским императором и всем обязано России. Вот мой сын Александр, мой наследник. Он носит имя того императора, который некогда основал царство. Я надеюсь, что он будет достойно править своим наследием и что он не потерпит того, чего я не терпел. Ещё раз благодарю вас за чувства, которые вы изъявили при последнем печальном событии».