Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды

Стояла ту поля, в край чистаго поля,
Стий ту полинько, стий, не розвивайся!
Войному витроньку не поддавайся.
На нашей ту поли чотыре сокола:
Первый соколко, молодый Иванко,
А другий соколко, молодый Николко,
А третий соколко, молодый Михайло,
Четвертый соколко, молодый Василько.
Ой! Купалочка купалася,
Та на бережку сушилася,
Тай тому люди дивовались.
Ой, не дивуйтесь сему люди.
Бо я бачила дивнийше:
Щука-рыба красно ткала,
А рак на буйрак цивки сучит,
А муха-горюха дижу мисит,
Комар пищит, водицу несет.

Ой, не стий, вербо, над водою,
Та не пускай зилье по Дунаю.
Ой, Дунай, море розливае
И день и ночь прибувае,
В вербо корень подмывав,
А сверхи вершок усыпае,
Коло верби листья опадае,
Стань соби, вербо, на рыночку,
У крищатому барвиночку,
У запашном васильку.
Наши подоляне церковь збудовали,
Не так збудовали, як намалевали.
Та намалевали три мисяцы ясных:
Ой, первый мисяц, молодый Иванко,
А другий мисяц, молодый Василько,
А третий мисяц, молодый Михайло.
Наши доляне церковь збудовали,
Не так взбудовали, як намалевали
Та намалевали три зирочки ясных,
Три дивочки красных —
О, перва зирочка, млада Маричка,
А другая зирочка, млада Ганочка,
А третья зирочка, млада Варичка.
Сонце сходе, играе,
Иванко коника сидлае,
На стрименочки ступае,
На сиделечко злегае.
Тяжинко, важинко вздыхае,
А его батинько пытае: —
Що ты се, сыночек, гадаешь?
На що ты, коника, сидлаешь?
— Що тоби, батинько, до сего,
Сидлаю коника не твоего —
Пойду до тестя до своего.
Пущу я коника по двору,
Своему тестиви на хвору.
Ой, у моего тестя новый двир,
И барвиночком сшили двирь,
И василечком мели двирь,
Щоб мене тещинка хвалила,
Щоб мене дивчина любила.
Ой, чие жито под горой стояло?
Иванкове жито под горой стояло,
Пид горой зелененько, по мисяцу видненько,
Молода Маричка ходы жыто жаты.
Як я тебе возьму, жыты жаты научу.
Пид горой зелененько, по мисяцу видненько,
серденько.
Ой, вербо, вербо, вербиця!
Час тоби, вербиця, розцвитця.
Ой, ище ни час, ни пора.
Час тоби, Иванку, женицься.
Ой, ище ни час, ни пора,
Еще ж моя дивчина молода.
Та нехай до лита, до Ивана,
Щоб моя дивчина погуляла;
Та нехай до лита, до Петра,
Щоб моя дивчина пидросла.
Иване, Ивашеньку,
Не переходь дороженьку [29].
Иване, Ивашеньку!
Як перейдешь, виноват будешь.
Иване, Ивашеньку!
Зроблю тоби у трех зильях,
Иване, Ивашеньку!
Прийшлось дивкам за Дунай плысти.
Иване, Ивашеньку!
Вси дивочки переплыли.
Иване, Ивашеньку!
А сироточка утонула,
Иване, Ивашеньку!
Дошли слухи до мачихи,
Иване, Ивашеньку!
Та не жаль же мени дочки,
Иване, Ивашеньку!
Та не дочки, падчерицы,
Иване, Ивашеньку!
Жаль плахточки крещаточки,
Иване, Ивашеньку!
И запасочки синяточки.

Торох, торох, по дорози!
Що за гомон по дуброви?
Ой, брат сестру вбивать хоче!
Сестра в брата прохалалася: —
Мий братечку, голубчику,
Не вбивай мене в лисочку;
Убий мене в чистом поли.
Ой, як убьешь, поховай мене;
Обсады мене тремя зильями:
Першим зильем гвоздичками,
Другим зильем васильками,
Третьим зильем, стрилочками.
Дивочки идут, гвоздички рвут,
И мене зпомянут;
Молодицы идут, василечки рвут,
И мене зпомянут;
Паробочки идут, стрилочку рвут,
И мене зпомянут.
А в борку на клинку,
Чий же то лен, да не полотый?
То Марусин лен та не полотый.
Чомуж вона та не выполола?
То за сим, то за тым,
То за сном товстым.
Ой, чия ж то синожат та не кошаная?
То Грыцькова синожат та не кошаная.
То за сим, то за тым,
То за сном товстым.