Ирина Рудычева - 100 знаменитых художников XIX-XX вв.

Наибольший успех пришел к художнику после выхода серии «Пятьдесят три станции дороги Токайдо» (1833–1834 гг.). Чтобы самому увидеть природу страны, художник испросил позволение принять участие в церемонии шествия самураев, сопровождающих из Эдо в Киото белого коня, ежегодно посылаемого в дар императору. Результатом двухнедельного путешествия и остановок на станциях стала серия, воссоздающая этот путь. Хиросигэ использует удивительное многообразие композиционных решений для лирической передачи пейзажа и жанровых мотивов. Заснеженные деревушки, туманы раннего утра, чайные домики приморского городка, шумные переправы, горные перевалы, увиденные собственным взглядом художника, а не мастерски перерисованные и переосмысленные старые гравюры, позволили ему передать красоту природы и единение человека с ней. 55 листов серии о дороге Токайдо составили целую эпоху в японской гравюре и сделали Хиросигэ родоначальником лирического японского пейзажа.

Слава большого мастера принесла художнику уверенность в своих силах и вдохновила на создание многих самобытных работ. Он проявляет интерес к исторической тематике в серии гравюр для издательств Сэн'ити (1835–1839 гг.), создав листы к знаменитой в Японии трагедии Такэда Идзумо «Сокровищница самурайской верности». Необычайно живые жанровые сценки рисует художник в комических гравюрах («Нападение разведенной жены на новую», 1840–1850 гг.) и в многочисленных карикатурах, в которых позволяет себе дать собственную оценку общепринятым взглядам и нормам.

Однако успех, выпавший на долю всех многообразных произведений Хиросигэ, меркнет перед славой его пейзажных циклов: «Виды Киото» (1836 г.), «Восемь видов окрестности Эдо» (1838 г.), «Виды Эдо во все времена года» (1835 г.), «Шестьдесят девять этапов дороги Кисокайдо», «Восемь видов провинции Кинодзава» (обе в 1835–1839 гг.), «Тридцать шесть видов Фудзи» (1852 г.), «Более шестидесяти видов провинции» (1853–1856 гг.), «100 видов Эдо» (1856–1858 гг.). Серии, носящие характер иллюстрированных путеводителей, раскрывали перед жителями страны (по которой они в большинстве своем путешествовать не могли, ведя регламентированно оседлый образ жизни) красоту каждого ее уголка. Одним из шедевров Хиросигэ стал ночной пейзаж «Река Тама в Кинута» (1836 г.), где художник выразил печаль и глухую скорбь осени, используя скупую, сдержанную красочную гамму. Обилие впечатлений отразил художник, впервые попав в Киото, в прекрасных гравюрах, посвященных любованию вечерней прохладой («Река Ёдо при луне»), созерцанию цветущих вишен («Цветение вишен на горе Араси») или осенних кленов («Красные листья кленов у моста Цутэнкё»). В вертикальных листах «Знаменитые места Эдо», как и в других работах, Хиросигэ передает атмосферу и освещение не только при помощи градации тонов, но и доведенной до совершенства цветовой гаммой, подчеркивая пространственность пейзажа. Не все работы мастера стали подлинными шедеврами, так как большую часть материалов для своих произведений он брал со старых гравюр, домысливая изображение, привнося в них свое видение мира.

Если 30-е гг. стали для Хиросигэ временем взлета и творческого удовлетворения, то 40—50-е отмечены исканиями, волнениями, мятежным состоянием духа. В большей степени это связано со смертью жены (1839 г.) и сына (1845 г.). И хотя Андо вскоре женился на Оясу, дочери крестьянина, и взял на себя воспитание ее дочери, трагедия не прошла для него бесследно. Испытывая тревогу и неуверенность, Хиросигэ часто говорил друзьям о намерении порвать с искусством. Как бы предчувствуя конец жизненного пути, в 1847 г. он стал послушником, а в 1856-м – приготовился к смерти, приняв постриг и став монахом, живущим в миру. В последние годы он много путешествовал и работал. В период очередных гонений на роскошь, к которой относились и произведения искусства, и запрета на использование большого количества досок и красок Хиросигэ сотрудничал с Кунисада и Куниёси над серией гравюр к «Антологии ста поэтов Огура» (1846 г.). Объединенные усилия позволяли создавать полноценные работы, но с появлением дешевых искусственных красителей, дающих мертвый и резкий цвет, Хиросигэ на время отказался от создания пейзажей настроения. И в то же время он довел до совершенства выразительность сюжета при минимальном использовании цвета и объема, создавая серии харимадзэ. Эти несколько «разрезных картинок» на традиционном для гравюры листе, сделанные в разнообразных геометрических фигурах, были исполнены художником, на первый взгляд, фрагментарно и бессвязно. Но лаконичные работы мастера позволяли зрителю через небольшую выразительную деталь самому увидеть всю картину. К. Моне говорил о совершенстве таких работ: «Утонченность их вкуса всегда нравилась мне, и я признаю их эстетику, основанную на намеках, их умение вызвать представление о предмете посредством фрагмента».