Эрик Хобсбаум - Эхо «Марсельезы». Взгляд на Великую французскую революцию через двести лет

«Математика и физика являются результатом проникновения человеческого разума в тайны природы, — заявил Виктор Кузен в 1828 году. — Промышленность — это результат победы свободной воли над силами той же природы... Мир, каким его сделали математика и физика, а вслед за ними и промышленность, — это мир для человека, созданный им по своему подобию» [28] Cousin V. Introduction to the History of Philosophy. — Boston, 1832. — P. 8. .

«Политическая экономия, — говорит Кузен (читай: Адам Смит. — Авт. ) — раскрывает секрет или, вернее, подробно излагает все это; она прослеживает достижения промышленности, которые как раз и связаны с достижениями в области математики и физики» [29] Cousin V. Cours de Philosophie. Introduction a l'Histoire de la Philosophic — P., 1828. — P. 10—12. .

Более того, «промышленность не будет статичной и недвижной, она будет развиваться. Она не удовольствуется тем, что предоставит ей природа... Она силой отберет у земли максимум того, что может дать земля; она затем переработает это в соответствии с идеалами эпохи. Широко развернется торговля, и все народы, которые будут играть хоть сколько-нибудь заметную роль и эту эпоху, будут нациями торговцев... Это будет эра великих морских предприятий» [30] Cousin V. Cours de Philosophie. Introduction a l'Histoire de la Philosophic — P., 1828. — P. 14—15. .

За философскими рассуждениями общего характера нетрудно угадать модель общества XIX века, которую молодой лектор имел в виду: чтобы увидеть ее воочию, достаточно было пересечь Ла-Манш. К проанглийской ориентации французского либерализма мы вернемся чуть позже.

Здесь же хотелось бы подчеркнуть не тот факт, что идея индустриальной экономики как таковая четко оформилась лишь в посленаполеоновскую эпоху, когда, как явствует из Сен-Симона и Кузена, с общей концепцией уже, по-видимому, были знакомы интеллектуалы левого толка, а то, что идея эта явилась естественным продолжением просветительской мысли XVIII века. Она \34\ была результатом «прогресса в области просвещения», свободы, равенства и политической экономии, а также материального роста производства. Новым явилось то, что этот прогресс ставился в зависимость от роста и победы конкретного класса — буржуазии.

Но как же укладывается в эту схему Великая французская революция? «История Великой французской революции», написанная Огюстом Минье в 1824 году, дает ответ на этот вопрос. Это был первый труд, который можно с полным основанием назвать «историей», хотя чуть раньше еще один человек, которому, подобно Гизо, суждено было занимать самые высокие правительственные посты, а именно Адольф Тьер, создал похожую и большую по объему работу. При старом режиме, считал Минье, люди делились на соперничавшие классы: дворян и «народ», или третье сословие, чья власть, богатство, стабильность и ум росли с каждым днем [31] Mignet A. F. Histoire de la Revolution francaise, depuis 1789 jusqu'en 1814. — P., 1898. — Vol. 1. — P. 15 (далее: Mignet A. F. Histoire). . Третье сословие сформулировало конституцию 1791 года, которая устанавливала либерально-конституционную монархию.

«Эта конституция, — говорит Минье, — плод труда среднего класса, который в тот момент был самым сильным, ибо общеизвестно, что самые сильные всегда берут в свои руки контроль над учреждениями».

Иными словами, средний класс стал «господствующей силой», или правящим классом. К сожалению, оказавшись между королем и контрреволюционной аристократией, с одной стороны, и простым народом — с другой, он подвергался нападению с обеих сторон [32] Mignet A. F. Histoire de la Revolution francaise, depuis 1789 jusqu'en 1814. — P., 1898. — Vol. 1. — P. 206, 209. . Гражданская война и иностранная интервенция требовали мобилизации простых людей для защиты завоеваний либеральной революции. Итак, простой народ нужен был для защиты, но «он требовал власти и совершил свою революцию, подобно тому как ранее это сделал средний класс». Народная власть продержалась недолго, однако цель либеральной революции была достигнута, несмотря на «анархию и деспотизм, в ходе революции старое общество было разрушено, и в период Империи создано новое» [33] Simon W. (ed. ). French Liberalism 1789—1848. — N. Y., 1972. — P. 139—143 (далее: Simon W. (ed. ). French Liberalism). . Вполне логично, считает Минье, что история революции закончилась с падением Наполеона в 1814 году.

Революция, таким образом, рассматривалась как сложный и ни в коем случае не односторонний процесс, в ходе которого тем не менее успешно завершилось \35\ долгое «восхождение среднего класса» и новое общество пришло на смену старому. Наиболее ярко и красноречиво обрисовал революцию как мощный социальный скачок в развитии общества молодой ученый Алексис де Токвиль (родился в 1805 г.), на работы которого по другим поводам часто ссылаются историки ревизионистского толка.