Александр Васильев - Этюды о моде и стиле

Интересно, что в зимнем женском платье мех использовался исключительно в виде оторочек или подбоя, а шубы мехом наружу были уделом лишь мужчин, например извозчиков. В Средние века высоко ценились куница, хорек и бобер. В эпоху готики зимние суконные платья подбивали белкой. Ренессанс принес огромный интерес к живой природе, и меховые воротники на манто стали невероятно популярными. В те времена мех стал почти исключительно мужским материалом. Лишь в XVIII веке появились первые женские шубы мехом наружу. Благодатнейшая пора для меховых аксессуаров настала в следующем, XIX веке. Меховые боа, муфты, ботики, воротники и горжетки были в большом почете, на радость постоянно мерзнущим дамам в муслиновых платьях эпохи ампир.

Скорняжное ремесло достигло высшего мастерства в эпоху модерн, когда в моду вошли изделия, комбинировавшие гладкошерстный мех с длинноворсным, например каракульчу с соболем, горностая с прозаическим бараном.

Популярной новинкой начала XX века стал мех шиншиллы. Мягкая мездра и бархатисто-серый отлив меха сделал шиншиллу королевой палантинов и этоле. Русские кинозвезды начала века — Вера Холодная и Вера Каралли — славились шиншилловыми вещицами.

Первая мировая война ввела в моду мех котика и крота. Меховое дело расцвело бы в России, если бы победившие большевики не нарекли мех «буржуазным предрассудком». Эпоха ар-деко ввела в употребление невиданный доселе мех — в 1920-е годы невероятно популярным стал мех диких обезьян, торчащий в разные стороны, очень косматый, а оттого джазовый.

В 1930-е тон в моде задавался Голливудом, и длинноворсные меха были в большом почете. Из чернобурок и песцов делали хорошо нам всем знакомые горжетки с лисьими мордочками из папье-маше, стеклянными глазами и пружинной прищепкой для хвоста в пасти. В эпоху Второй мировой войны в моду вошли короткие женские шубки с подкладными плечами. Волна африканского экзотизма накатилась в 1950-е годы — леопарды, пантеры, зебры украшали одежду в стиле сафари. А 1960-е годы отмечены повальным увлечением практичным и роскошным мехом норки. Каких только цветов ее не выводили — голубую, белую, янтарную! Масла в огонь подлила американская кинозвезда Дорис Дей, снявшаяся в 1962 году в фильме с названием «Прикосновение норки».

На закате пресыщенного XX века меха в своем первозданном виде стали встречаться все реже и реже. Бритые и щипаные, крашенные в невероятные анилиновые цвета, они символизируют декаданс конца второго тысячелетия. В наступившем XXI веке эта тенденция пока продолжается, но, возможно, ее подкорректируют достижения генной инженерии наподобие клонированного барана из Глазго или искусственной мыши из Гонолулу.

Меха — символ богатства и процветания. В рекламах меховых фирм снимались Элизабет Тейлор и Марлен Дитрих, Софи Лорен и Рудольф Нуреев. И даже самозабвенная защитница животных Бриджит Бардо любила в молодости кутаться в мягкие меха. Но кто в молодости не совершал досадных ошибок?

Одна из моих приятельниц, жившая в Константинополе-Стамбуле с 1925 года, была в глубоком трансе. Хозяйку восьми собак обворовали. Пропал любимый пес Томка. «Соседи нагадили! — восклицала она в бакелитовую трубку довоенного телефона. — Украли, в яму закопали или на помойку выкинули». Три недели спустя, обеспокоенный пропажей, звоню ей. «Нашелся Томка?» — спрашиваю. «Фантасмагория, — сообщает приятельница. — Третьего дня слышу шорох за дверью. Открываю, а там собака. Но не настоящий Томка, а подложный. Томка был тощий, вонючий, с жесткой темной шерстью. А этот новый Томка — толстенький, с мягкой лоснящейся светлой шерсткой». И тут меня осенило. «А где он спит?» — спрашиваю. «Натурально, на месте прежнего Томки. И, главное, другие собаки на него не лают и даже внимания не обратили! Но душой я чувствую, что это не Томка». Оказалось, что это был-таки настоящий Томка. Только какая-то добрая душа его отмыла и покормила.

Из-за собак рушились семьи. За них платили бешеные деньги. Их проигрывали в карты. Наряжали в драгоценности. Клали с собой в кровать. Их жизнь могла быть трагичной, как у тургеневской Муму, или роскошной, как у белого пекинеса писательницы Барбары Картланд. Королева Елизавета Английская держит пса породы корги, Жан-Поль Бельмондо неразлучен со своим йоркширом, Клод Монтана владеет шарпеем, Далида обожала мопсов, Лиз Тейлор помешалась на своем шитцу, а Джейн Биркин выбрала себе английского бульдога. На вкус и цвет — товарищей нет. Мода на собак так же прихотлива, как мода на длину юбок или форму каблука.