Александр Васильев - Этюды о моде и стиле

Во время войны Бушен и Эрнст — активные участники французского Сопротивления. А после войны Дмитрий Дмитриевич сотрудничает с Роланом Пети и в 1948 году создает декорации и костюмы к постановке Сергея Лифаря «Дивертисмент» для балета парижской «Гранд-опера». Бушен и позднее много работал с Лифарем, последней их совместной постановкой стала «Жар-птица» в балете Гульбенкяна в Лиссабоне в 1969 году. В эти годы Бушен оформляет особенно много спектаклей в Италии: для легендарной оперы Ла Скала, для оперы Рима. Его приглашают в оперу Амстердама, где он выпускает «Лебединое озеро», «Евгения Онегина», «Фауста» и другие постановки. Секрет творческого успеха Бушена — поэтичность его живописных работ, разливающиеся баркаролой сочные краски и таинственное волшебство его архитектурных композиций, навевающих воспоминания о старых венецианцах. Последней большой работой этого замечательного мэтра явились иллюстрации к «Поэме без героя» Анны Ахматовой (Париж, 1977 год).

Мне доводилось подолгу засиживаться в уютной квартире Дмитрия Бушена в самом центре Парижа. Кроме разговоров о балете, в котором он прекрасно разбирался, наши беседы касались самых разных тем. Например, его любимой актрисы Греты Гарбо. Бушен учился в одной гимназии с известным русским антрепренером Георгием Шлеем, с которым продолжал дружить и в эмиграции.

Подругой Гарбо по Нью-Йорку еще с 1920-х годов была русская создательница моды, уроженка Киева Валентина Николаевна Санина, в замужестве Шлей. Актриса театра в Харькове, роковая любовь Александра Вертинского, Валентина Санина была очень талантливым модельером, и образ Греты Гарбо в жизни во многом был создан именно ею. И у нее же Гарбо увела мужа, специально купив квартиру в доме, где жила чета Шлей. Валентина страдала, и пока Грета путешествовала с Георгием на Ривьеру, сама отправлялась в Венецию… Надо сказать, что у Гарбо был вкус! Этот отменный вкус выверялся во всем — в ее потрясающих и по сей день ролях, в ее загадочных романах с актером Джоном Гилбертом, с писательницей Мерседес д'Акоста, с фотографом и дизайнером Сесилом Битоном и с Георгием Матвеевичем Шлеем.

Гарбо бывала у Бушена в гостях в Париже и сидела на диване в стиле ар-деко, на котором позднее сидел и я. Грета обожала Бушена и собирала его картины. На аукционе, последовавшем после ее смерти, было продано немало его работ. Загадку Гарбо отмечал и Бушен: вечно прятавшаяся в ресторанах на самых последних столиках в глубине, Гарбо любила сидеть в шляпе спиной к залу. И конечно же, в темных очках… Ее гардероб — нескончаемая вереница тренчей и плащей, свитеров и беретов, полуспортивный-полушпионский стиль, который она ввела в моду в 1930-е годы и которому оставалась верна до самого конца, судя по немногим фотографиям папарацци, всю жизнь преследовавших звезду.

«Вы, наверное, вообразить себе не можете, как бедствовала русская эмиграция до Второй мировой войны. Порой мы с Эрнстом обедали одним апельсином, — рассказывал Бушен. — Однажды Сергею Эрнсту удалось на дешевой распродаже найти холст Делакруа, на эти деньги мы купили трехкомнатную квартиру в центре Парижа. Но деньги быстро кончились, и я был вынужден выполнять любую работу, даже росписи ванных комнат для богатых людей».

С уходом Бушена оборвалась последняя нить мир-искуснических традиций русского театра и живописи. Похоронен Дмитрий Дмитриевич на кладбище Монпарнас в Париже, рядом с Сергеем Ростиславовичем Эрнстом, архив же его по желанию художника был передан в Нидерландский институт.

Из всех англичан Викторианской эпохи Вильям Моррис оставил в мире интерьеров самый значительный след. Его любовь к готике и раннему Возрождению указала путь, который привел мир дизайна прямой дорогой к главному стилю рубежа XIX и XX веков — модерну.

Надо быть истинным англичанином, чтобы так полюбить и возвысить орнамент, как это сделал Вильям Моррис. В стране дождей и ветров всегда существовал культ сада — из вьющихся роз, ирисов, пионов, лилий, люпинов. В XIX веке королева Виктория, в душе своей романтик, увлекавшаяся Вальтером Скоттом, возвела садовое искусство в ранг культа. В Англии и теперь нет домика, перед которым радивая хозяюшка не развела бы маленький цветущий эдем. Герой же нашего рассказа Вильям Моррис перенес эту «садовую» страсть в интерьеры — он украсил стены английских домов обоями, а окна — занавесями в этом замысловатом и неповторимом цветочном стиле, который сегодня ассоциируется исключительно с его именем.