Эрнст Мулдашев - Золотые пластины Харати

— А… как появилось святое озеро Манасаровар?

— После победы над Богом Демонов Добрый Бог Тиуку Точе поставил свою ногу на землю, и на этом месте возникло святое озеро. Оно противодействует Озеру Демонов, оно не пускает демонические ветер и воду распространиться по миру.

Лан-Винь-Е тронул меня за локоть, всем своим видом показывая, что разговор должен быть закончен.

— Одну минуту, одну минуту… А в «месте голодного черта» есть окаменелые люди? — несмотря ни на что обратился я к монаху.

Монах посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Сильный ветер трепал его одежду. Лан-Винь-Е вновь тронул меня за локоть.

Мы, взяв лодку и снаряжение, пошли к нашему джипу, чтобы поехать на Озеро Демонов.

— А этот ветер не демонический? — помахав руками, напоследок спросил я монаха, идущего за нами.

— Нет, нет. Это добрый ветер. На Озере Демонов ветер будет злой. Когда мы погрузились, я крикнул, обращаясь к монаху:

— Как Вас зовут?

— Тленнурпу, — крикнул он.

Я понимал, что буду искать возможность еще раз поговорить с монахом про «место голодного черта», и буду стараться туда попасть… в одиночку. А впереди нас ждало Озеро Демонов.

— Стоп, елки-палки! Не заворачивай! Доунт турн, короче! — закричал я на смеси языков, когда Лан-Винь-Е начал сворачивать на песок, чтобы подъехать к берегу Озера Демонов — Ракшас. Передние колеса джипа зарылись в песок.

— Тату, переведи, чтобы он стоял здесь и не подъезжал к берегу. Мы пройдем. Здесь всего-то полкилометра.

На Озере Демонов и в самом деле был сильный шторм. Темно-синие волны с грохотом накатывались на берег. Холодный пронизывающий ветер свистел в ушах, сдувая надвинутые капюшоны.

— Омерзительный какой ветер, а! — прокряхтел Селиверстов, вынимая лодку из чехла.

— Может, не будем заплывать, Озеро Демонов все же, — сквозь грохот волн прокричал мне в ухо Рафаэль Юсупов.

— Посмотри, Рафаэль, около берега вода перемешана с песком из-за сильных волн. Для научных проб она негодная. Для чистоты эксперимента надо заплыть как можно дальше от берега. Да и лучше взять воду из глубины озера с помощь нашего прибора, хотя сделать это на волнах будет трудно, — сказал я, готовя двадцать специальных бутылок и прибор для глубинного забора воды.

Сергей Анатольевич Селиверстов накачивал лодку.

В душе копошились сомнения, вызванные рассказанной монахом легендой о том, что эта вода и в самом деле имеет демонические свойства.

— А может не стоит рисковать, а? — думал я. — Ведь заплыв в шторм и в самом деле опасен! Не нахлебаться бы еще этой… демонической воды!

Но научное любопытство подталкивало вперед. Позади уже была научная гималайская экспедиция по поискам «живой» и «мертвой» воды, когда на высотах 5000 и 5600 метров по легенде мы нашли два вида воды, которыми пользовались йоги для того, чтобы войти в состояние Сомати («мертвая» вода) и выйти из него («живая» вода). Лабораторные исследования на культурах клеток показали, что так называемая «мертвая» вода усиливает самопроизвольную гибель клеток (апоптоз), в то время как «живая» вода обладает принципиально противоположным действием, то есть усиливает жизнестойкость клеток. Эти результаты оказались для нас столь сенсационными, что, здесь, на Озере Демонов, мы не могли удержаться от научного соблазна взять пробы демонической воды, чтобы сравнить ее со святой водой озера Манасаровар.

Забегая вперед, скажу, что мы и в самом деле лабораторно исследовали оба вида воды, но, в отличие от «живой» и «мертвой» воды Гималаев, получили негативный результат. Демоническая вода и святая вода, испытанные по влиянию на апоптоз клеток в условиях города Уфы (Россия), оказались нейтральными. Легенда, рассказанная монахом Тленнурпу о том, что вода озера Ракшас имеет демонические свойства только в пределах этого озера и теряет эти свойства за его пределами оказалась, вроде как, верна.

— Лодка готова. Пора надевать резиновые перчатки, чтобы не касаться этой… брр… воды и отплывать, — послышался голос Селиверстова.

Я посмотрел на лодочку, сделанную по нашему заказу на уфимском заводе резиново-технических изделий «АО УЗЭМИК», и сконструированную для сильного шторма молодым инженером еврейским именем Эмиль и татарской фамилией Фатхутдинов и вздохнул: