Эрнст Мулдашев - Золотые пластины Харати

А дальше, по мере приближения к Кайласу необычные круги стали встречаться чаще. Размер их варьировал от 10 до 200 метров в диаметре. Встречались и кольцевидные круги. Ясно, что эти круги можно было увидеть на пологом противоположном склоне холма. А сколько их было на невидимых участках местности?!

Я спросил об этих кругах у Тату.

— Шамбала их делает, — уверенно ответил он.

— Для чего?

— Это только Шамбала знает.

— Нельзя же все на Шамбалу валить, надо же стараться объяснить, — пробурчал себе под нос Селиверстов.

Я еще не знал, что через несколько часов Сергей Анатольевич Селиверстов будет с расширенными от удивления глазами смотреть на нас и кричать: «Что это было? Что? Вы видели? Стой! Давайте смотреть!»

Дело было так, — рассказывал Сергей Анатольевич в тот момент, — еду я и смотрю в окно. Холмы тибетские вокруг и больше ничего. И вдруг вон над тем холмом. — Селиверстов показал рукой, — вижу огромные необычные глаза в небе. Было такое ощущение, что они смотрят прямо на меня. Мне показалось, что между мной и глазами в небе возник контакт. Непонятным образом я почувствовал, что это глаза Защитника Тибета.

— Кого, кого?

— Защитника Тибета. Я не могу ничего объяснить, но эти слова почему-то четко вошли в мое сознание.

— Странно. А сколько времени длилось видение? — спросил я.

— Не более одной — полутора секунд. Я даже не успел обратить ваше внимание, — ответил Селиверстов.

Далее мы проанализировали вопрос — мог ли еще кто-нибудь видеть необычные глаза в небе? Выяснилось, что я смотрел в окно в противоположную сторону, Равиль — вперед, Рафаэль Юсупов спал, Лан-Винь-Е вел автомобиль, а Тату прикуривал сигарету. Только Селиверстов смотрел в ту сторону.

Мы попросили Селиверстова нарисовать глаза, которые он видел в небе. Не умеющий хорошо рисовать Сергей Анатольевич долго выводил на листе бумаги изображение глаз, особо прочерчивая неестественный волнообразный изгиб верхнего века и, как итог, сказал:

— В общем, я видел в небе те глаза, которые изображены на стенах непальских ступ.

— Это точно? — решил я уточнить.

— Так, так, — призадумался Селиверстов, — точно, в небе я видел такие же глаза, какие изображены на стенах непальских ступ.

Но они были огромными, занимая часть горизонта, и были, я бы сказал, живыми. Я могу точно сказать — это были живые глаза.

Они смотрели на меня, проникая в душу. Это были живые глаза, это были сверхъестественно мощные глаза, это были добрые глаза, это были глаза, которые… Чувствовалось, что у Сергея Анатольевича не хватает слов, чтобы описать всю гамму ощущений и чувств, возникших при виде этих загадочных глаз в небе.

— Что это было, что это было? — причитал он в порыве чувств. — И самое главное — откуда-то я четко знаю, что это были глаза Защитника Тибета. Это были глаза Защитника Тибета, точно Его глаза! Они смотрели на меня, они вошли в мою душу! Они что-то передали мне, что-то очень важное! Но что? В душе что-то бередит, но не могу сказать конкретно. Эх!

— Сергей Анатольевич, а Вам не показалось? — засомневался Равиль.

— Мне? Мне показалось? — Селиверстов ударил себя кулаком в грудь. — Да мне никогда ничего не кажется! Я самым реальным и разумным летчиком в летном полку считался! Я даже сны реальные без фантазий вижу! А здесь я могу сказать честно — я видел живые глаза Защитника Тибета.

— Понятно! Это «высотка» или «горнячка»! Горная болезнь, вызываемая недостатком кислорода в воздухе, нередко сопровождается галлюцинациями фантастического характера, — послышался скептический голос Рафаэля Юсупова.

— Это я то галлюцинировал? — совсем возбудился Селиверстов. — Да я как завхоз экспедиции больше о крупах и конфетах думаю! Я прагматик, понимаете, прагматик! Галлюцинации и фантазии — не мое! А «горнячку» я столько раз в походах и экспедициях испытывал и ни разу, ни разу у меня не было галлюцинаций!