Валерий Исаченко - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков

Решительные изменения, связанные с преодолением «излишеств» в архитектуре, коснулись каждого архитектора. Для многих процесс «перестройки» был мучительным, они так и не смогли найти себя в новых условиях. Васильев работал с прежней интенсивностью. Он строил крупнопанельные дома на Малой Охте (с А.К. Барутчевым, А.И. Козулиным, инженером Е.А. Челноковым и др.), экспериментальный жилой дом в Колпине, 7-этажные типовые крупнопанельные дома на Большой Охте, в Полюстрове и др. (конец 1950-х – начало 1960-х гг.). Найти себя было, наверное, нелегко, но Васильев всегда ощущал себя творцом – градостроителем, художником, чутко улавливавшим требования времени.

Дома на правом берегу Невы. Свердловская набережная

Возглавляя мастерскую № 4 в Ленпроекте, Александр Викторович много сил и времени посвятил детальной планировке и застройке больших территорий, равных едва ли не всему старому Петербургу, – Большой Охте и Полюстрову. Именно эти районы и должны были по его замыслу стать достойным окружением Пискаревского мемориала. Есть глубокий смысл в реализации этих замыслов – ведь новые жилые районы стали лучшим памятником сотням тысяч погибших жителей города. Не будет лишним напомнить, как выглядели эти районы прежде. Самая древняя часть Петербурга, Охта до революции даже не входила в городскую черту, ее санитарное состояние можно было сравнить разве что с вопиющим состоянием Нарвской части. В довоенные годы началось преобразование района, но война нарушила все планы. А что же теперь? Этот район – один из лучших в городе по благоустройству, разумно спланированным кварталам, насыщенности учреждениями культурно-бытового обслуживания. Здесь создана удобная для людей среда. Этот район, независимо от архитектурных пристрастий и вкусов, отличается цельностью и компактностью хорошо организованной застройки. Здесь думали не о стилях и направлениях, а о людях. Вместо прежних невзрачных домов, хаотичной застройки на берегу Невы против Смольного (чрезвычайно ответственное в градостроительном отношении место) поднялись стройные монументальные высокие дома (их шесть) в две линии между Свердловской набережной и Большеохтинским проспектом. Строгость, ясность архитектурного мышления, человеческий масштаб характеризуют этот новый ансамбль, украсивший берег Невы.

Площадь на въезде в Полюстрово

Проектируя этот выдающийся ансамбль в излучине Невы, архитектор смело, без всякой фальши и подражания сопоставил новую архитектуру с барочным великолепием Смольного монастыря, и что же? Выиграли оба ансамбля. Прием контраста оказался оправданным и, быть может, единственно верным. Застройка этой части Свердловской набережной решительно преобразила все огромное пространство, внесла в него сильную и свежую ноту. Эта набережная начинается в излучине Невы, на севере она соединяется с Арсенальной набережной, на юге идет до устья Большой Охты. Проектным и строительным работам предшествовал конкурс, в котором все архитекторы, кроме Васильева, предложили традиционные решения набережной – как в историческом центре города. Поскольку здесь, в отличие от других прибрежных территорий, был ясно выраженный холмистый рельеф (перепад уровней от Большеохтинского проспекта к Неве достигал 3 м), то зодчие предлагали… срезать землю, чтобы все было так, как делали в старину. Васильев предложил сохранить естественный рельеф, более того, сделать его важным элементом архитектурно-пространственной композиции. Почему именно он отказался от традиционного и в то же время трудоемкого решения, связанного с земляными работами и прочими ненужными, по его мнению, затратами? Говоря о любом творческом человеке, а тем более таком незаурядном художнике, как Александр Викторович Васильев, необходимо понять сущность его творческого мышления. Знавшие архитектора неизменно вспоминают его либо у чертежной доски, либо с альбомом на этюдах. Он обладал завидным умением сосредоточенно работать, не обращая внимания на шум, посторонние разговоры и прочие отвлекающие моменты. Очень многие архитекторы виртуозно рисовали и соперничали в этом с известными живописцами, но очень немногие зодчие-рисовальщики обладали столь развитым постоянной работой на пленэре ощущением пространства. Васильев – зодчий и художник – прежде всего, стремился к пространственным решениям в зависимости от конкретной окружающей среды.