Борис Антонов: Петербург – 1914 – Петроград. Хронологическая мозаика столичной жизни

Днем в городе значительные перепады температуры от +0,5 до -8,1 градусов по Цельсию. Слабый снежок.

Вечером в залах Дворянского собрания на Михайловской площади состоялось торжественное собрание земских деятелей по поводу 50-летия земства. На раут прибыл государь с великим князем Константином Константиновичем и его сыном князем императорской крови Гавриилом

Константиновичем. Государю преподнесли хлеб-соль, а после тоста за его здравие все присутствовавшие исполнили гимн «Боже, царя храни». На это царь, поднимая бокал, сказал: «Благодарю вас за радушный и сердечный прием и за поднесенную вами хлеб-соль. Я счастлив был видеть большую часть земских представителей от всей России, собранных в столице по случаю пятидесятилетия введения земства покойным моим дедом. От всего сердца желаю преуспеяния, процветания и плодотворного развития земству и осушаю бокал за его славу. За ваше здоровье». Затем государь обходил залы и беседовал со многими.

Отмечался 50-й день рождения великого князя Петра Николаевича (двоюродного дяди императора) в кругу родных и близких. Присутствовали его супруга, дочь короля Николая Черногорского, Милица Николаевна, дочери Марина и Надежда, сын Роман, а также брат, великий князь Николай Николаевич и его супруга Анастасия (Стана) Николаевна, родная сестра Милицы Николаевны. Торжество проходило на съемной квартире дома № 22. Своего дворца Петр Николаевич пока не имел, но он уже строился рядом с дворцом его брата на Петровской набережной. Правда, дворец построить так и не успели. Причиной тому стали сначала война, затем революция и эмиграция. Точную характеристику этого семейства дал великий князь Александр Михайлович: «.. великий князь Петр Николаевич вел скромный образ жизни в рядах офицеров л. – гв. Драгунского полка. Серьезная болезнь – туберкулез легких – заставила его жить продолжительное время в Египте. Он бросил службу и начал заниматься архитектурой. Это был застенчивый молчаливый человек, и разговоры за семейным столом поддерживались его супругой, великой княгиней Милицей Николаевной. Милица и ее сестра Стана имели дурное влияние на императрицу Суеверные, простодушные, легко возбудимые, эти две черногорские княжны представляли собой легкую добычу для всякого рода заезжих авантюристов… Во время последнего приезда президента

Французской республики Пуанкаре в Петербург в июле 1914 года Милица Николаевна напала самым нетактичным образом на Австро-Венгрию и заявила, что „радуется“ предстоящей войне. Царь сделал ей тогда строгое замечание, но ничто не могло остановить черногорок от вмешательства в государственные дела и не выступать в роли передатчиц пожеланий различных балканских интриганов».

Больших перепадов дневной температуры не было: от -1,3 до -3,8 градусов по Цельсию. Слабый снежок.

В этот день начальник Департамента полиции отдал распоряжение установить «неотступное наблюдение» за «нижегородским цеховым Алексеем Максимовым Пешковым», то есть «великим пролетарским писателем» Максимом Горьким. Горький жил неподалеку от станции Мустамяки в деревне Кирьявала (ныне – пос. Горьковское) в доме сестры его гражданской жены М.Ф. Андреевой, Е.Ф. Крит. Причиной взятия Горького под наблюдение полицией было то, что еще во время революции 1905–1907 годов Горький изрядно «нашалил». Он написал прокламацию с призывом свержения существующего строя, помогал антиправительственной партии большевиков вооружать своих боевиков, при этом сам участвовал в испытании бомб. Благодаря Горькому был налажен выпуск марксистской литературы и создана большевистская газета «Новая жизнь», издававшаяся в Петербурге. В дни декабрьского 1905 года восстания в Москве Горький собирал деньги на оружие восставшим, поддерживал связи с рабочими боевыми дружинами, а его квартира служила тайным складом их оружия и пунктом явки дружинников. Все это вместе взятое тянуло на солидный срок заключения. Понимая это, Горький в 1906 году покинул Россию, а в январе 1909 года Петербургский окружной суд постановил об объявлении его в розыск. За границей Горький продолжал творческую деятельность. В частности, в Америке им был закончен и впервые напечатан роман «Мать», который принес ему лавры «великого пролетарского писателя». Вернуться в Россию Горькому позволила царская амнистия 1913 года, принятая по поводу празднования 300-летия дома Романовых. Однако власти, памятуя о его прежних «заслугах» перед революцией, решили подстраховаться, и выделили для наблюдения за писателем двадцать шпиков, разместившихся на станции Мустамяки и в соседних деревнях.