Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

Под звуки флейт, барабанный бой и крики евнухов-жрецов, наносивших себе раны ножами, религиозный экстаз, как океанский вал, перекидывался на толпу зрителей, и многие из них совершали такие поступки, каких и не предполагали, когда отправлялись на праздник. Один за другим они сбрасывали с себя одежды и с сердцем, бешено бьющимся от музыки, с блуждающим от зрелища льющейся крови взором выпрыгивали из толпы, хватали приготовленные специально для этой цели мечи и при всех оскопляли себя [46] Перевод М. К. Рыклина .

Неудивительно, что многие психоаналитики в свое время дискутировали по поводу подобных ритуалов. Так, в 1938 году в статье «Культ и мифология Великой Матери с точки зрения психоанализа» Эдит Вайгерт-Фовинкель писала, что ее поразило, с одной стороны, требование Кибелы, чтобы оскопление совершалось в качестве платы за ее милостивое отношение к этому народу, а с другой — охотное желание мужчин превращаться в «женщин», чтобы получить доступ к сверхъестественным источникам женской силы. Поскольку такое оскопление производил сам мужчина, то стимул к этому скрывался, по мнению исследовательницы, в самых глубинных слоях психики. На Карла Юнга это деяние Аттиса произвело столь глубокое впечатление, что на дорожном указателе фаллообразной формы возле своего дома в Швейцарии он начертал посвящение «Самому прекрасному Аттису».

Развитие культа Кибелы ясно свидетельствует о том, что римское представление о пенисе претерпевало трансформацию: этот физически осязаемый символ могущества Рима стал подпитываться от «более могущественной», неосязаемой силы. Но в то же самое время, когда Кибела и Аттис привлекали на свою сторону все новых поклонников, в Риме уже вовсю строились храмы и для египетских богов — Осириса и Изиды. Оба культа, попавшие в Рим из других стран, имели в своей основе общую, совершенно новую для римлян идею — идею воскрешения. И Аттис и Осирис умерли в страданиях, но после возродились. При этом оба они были кастрированы, что прежде всегда было уделом рабов, а не свободных граждан Рима. И тем не менее эти новые, чужестранные культы с их необычными обрядами посвящения и практикой аскетизма стали медленно, но верно привлекать все больше и больше последователей. И вряд ли без них Рим воспринял бы другую новую религию с Востока — христианство, а вместе с ним и новые представления о пенисе. Поворотным пунктом в истории стало обращение в христианство римского императора Константина, которое произошло, если верить легенде, прямо на поле битвы, в 312 году нашей эры [47] Битва у Мульвиева моста, как ее называют, должна была решить, кто из претендентов на имперский трон взойдет на престол — узурпатор Максенций или Константин, законный наследник. Взглянув на солнце накануне сражения, Константин увидел над ним в небе сияющий знак креста и… слова, которые на русский принято передавать как «Сим победиши!». Знак, под сенью которого была обещана победа, походил на совмещенные буквы «Р» и «Х». Константин приказал нанести его на щиты всех своих солдат — и они выиграли эту битву. Однако после нее единственным признаком того, что император изменил свое обычное для римлянина повеление, был его отказ принести жертвы римским богам на Капитолийском холме в благодарность за победу. Константин не сразу стал верующим христианином, но отменил преследования христиан. , после нескольких веков жесточайших преследований христиан, породивших бесчисленное множество мучеников за веру. Тогда же зародилось и христианское представление о пенисе — концепция с поистине революционными последствиями, как в политическом, так и в религиозном смысле.

Историки Алин Руссель и Питер Браун отмечали, что в Древнем Риме пенис был инструментом государственной власти. В период расцвета имперского могущества Рима средняя продолжительность жизни римлянина была меньше двадцати пяти лет. Лишь четверо из ста мужчин доживали до своего пятидесятилетия. Смерть методично прореживала ряды римских воинов. Поэтому Империя, обеспокоенная собственным выживанием, требовала от граждан производить больше законнорожденного потомства. Ведь если пользоваться им надлежащим образом, то сильный, крепкий член римлянина способствовал укреплению римского государства. Октавиан Август, первый император Рима, вознаграждал отцовство и наказывал холостяков. Римляне даже праздновали возможное будущее отцовство подростка — его первую эякуляцию — в рамках государственного праздника, который назывался «Либералия» [48] Он праздновался 17 марта и был посвящен древним римским богам Либеру и Либере, его супруге, — богам виноградарства и плодородия, аналогам греческих Диониса и Персефоны. . Хотя тело гражданина Рима было его личной собственностью, проникать в которую не дозволялось, пенис его был обязан трудиться на благо Империи.