Анна Бену - Символизм сказок и мифов народов мира. Человек – это миф, сказка – это ты

Можно взглянуть на начальную ситуацию иначе. Сказка даже в своей изначальной ситуации содержит не недостачу, а потенцию к изменению. Содержит пружину трансформации, которая разворачивается таким образом, что герои и вся ситуация целиком преображаются. Эту пружину можно сравнить с желанием цыпленка вылупиться из скорлупы. Разве ему чего-либо недостает? Он просто не может иначе, его скорлупа тесна для него, и ему просто необходимо ее разбить.

В начале повествования мы видим у героев не недостачу, а желание изменить свою жизнь, желание обрести возлюбленного или возлюбленную, обрести волшебные предметы. Т.е. желание обрести новые прекрасные качества своего сознания и души. Вступить в брак, т.е. воссоединить свою божественную природу, свою глубинную мудрость – Царевича с плодотворной созидательной сферой чувств – Царевной. В начале сказки мы видим жажду нового, необходимость преображения. Эта жажда, понимание необходимости может исходить от старого царя, желающего поженить сыновей и выбрать себе преемника. Старый царь, как накопленный, но отживший опыт, посылает за жар-птицей – небесной мудростью, т.е. царь желает обновить свое сознание. Это желание может исходить от Царевича и от женского начала. Желание красной девицы аленького цветочка или перышка Финиста – устремленность души к мудрому Логосу.

Даже когда мы видим запрет и его нарушение, например, не открывать одну дверь – это желание познать, освободиться от неведения, пусть это повлечет тяжелые последствия, но в конечном итоге герой узнает, что за дверью и как с этой силой справиться. Если это Кощей – как от этой силы хаоса освободиться.

В начале сказки мы видим жажду познания и в конце – обретение этого драгоценного знания.

«Ничто великое в мире не совершалось без страстей» (Галилео Галилей).

«Объект поисков, – пишет Пропп, – находится «в другом», «ином» царстве. Это царство может лежать или очень далеко по горизонтали, или очень высоко, или глубоко по вертикали».

Действительно, путешествуя вверх по вертикали, герой летит в иное царство на коне, ковре-самолете, птице или же он взбирается по ветвям космического древа, попадая в новые миры и т.д. Конь, птица, ковер-самолет, летающие в небесной сфере, несут ее качества, т.е. это духовные начала, влекущие героя в небеса своего сознания. Это осознанный путь познания своей небесной божественной природы, познания объективной истины разлитой во всем мироздании, являющейся основой всего.

Когда герой погружается под землю через колодец, подземелье, пещеру или же попадает на дно морское, он обнаруживает там такой же мир – с небом, солнцем и землей. Это погружение в область подсознания, в глубины своего конкретного я, обнаружение в тайниках своего бытия чудовищ-иллюзий и драгоценного архетипического опыта, извлечение из подсознательных глубин бесценных талантов, неограниченных возможностей. Если путешествие вверх по вертикали – это осознанное постижение ступеней истины, сокрытой во всем окружающем мире, то погружение вниз – это познание своего дна и сокрытых плодотворных сил.

Путешествие по горизонтали в иное царство – это познание истины и внутри себя и во вне. Горизонт соединяет небо и землю.

Приводит народные слова Сергей Есенин в своем исследовании корней русской культуры, сетуя на то, что мы утеряли символический язык «избяных заповедей», космогоническое, сакральное значение орнамента, одежды и утвари – всего созданного руками человека предметного мира, несущего сказания о вселенной и смысле бытия. И буквы, и складывающиеся из них слова – это тоже золотые ключи, открывающие врата церкви нашей души, храма нашего Бытия. Книга жизни, вытканная звездами, ветрами, волнами, цветами и травами всегда открыта перед нашим взором, и мудрый разум предков ушедших эпох отразил ее в символах архитектуры и орнамента, мифа и сказки.

«Современный человек, разделивший миропонимание на обыденный уровень, не выходящий за рамки бытовой ориентации в окружающем пространстве, и отвлеченно-научный, доступный далеко не каждому, с большим трудом способен понять, как мыслил древний человек. В его сознании не было такого разделения, и он, образно говоря, постоянно носил в своем представлении весь Космос, усматривая аналоги космологическим процессам в окружающем мире и согласовывая с ними свою собственную деятельность… И человеческое тело, и булыжник состоят из одних и тех же атомов и молекул. Разве это дает основание считать, что духовное богатство человека можно измерить, рассматривая химический состав его материального тела? Но ведь именно так и поступают формалисты по отношению к природе орнамента» (Л.M. Буткевич. «История орнамента»).