Еще один соискатель титула «самый большой…» существует вообще-то уже очень давно. Холм Гластонбери-Тор в Сомерсете возвышается над окрестностями Гластонбери до того наглядно, словно это детский рисунок, на котором изображен волшебный холм. Рядом с верхушкой остались развалины башни XIV века, а у подножия — святой колодец под названием Кровавый источник. Некоторые утверждают, что, стоя у источника, можно увидеть, как раскинулась по бескрайним полям внизу гигантская мозаика с изображением зодиака. Склоны холма исчерчены узкими спиральными тропами: одни говорят, что по ним на холм забираются овцы, другие — что это фермерские делянки (хотя здесь не было средневековой традиции террасного земледелия), третьи — что это остатки проложенной здесь в Средние века дороги, по которой волы втаскивали на вершину повозки со строительными материалами для постройки церкви. А еще говорят, что это — петляющая тропа древнего лабиринта, появившегося здесь еще в третьем тысячелетии до н. э., до того огромного, что на восхождение к его центру, расположенному в 550 футах над поверхностью земли, может уйти целых три часа. Было время, когда существование лабиринта поддерживали преимущественно те же самые люди, что видели узор зодиака в здешних полях. Но в 1979 году Джеффри Эш, уважаемый, но часто оспариваемый ученый, который жил в Гластонбери, написал очерк, доказывающий, что лабиринт — пускай и очень неаккуратный, — вероятно, здесь все-таки был. Он также опубликовал карту, на которой были дорисованы плохо различимые элементы тропы, и участники Международного собрания Общества лабиринтов в 2002 году прошли по этому лабиринту. Когда Джеффа Соуарда, редактора журнала «Каэрдройя», спросили после собрания, существовал ли в действительности лабиринт на Гластонбери-Тор, он ответил одновременно дипломатично и вместе с тем очень точно: «Сейчас — существует». И возможно, именно он и заслуживает в конечном итоге титула самого большого среди всех.
В связи с лабиринтным бумом то и дело всплывали три имени: Эдриан Фишер, Рэндолл Коут и Грэм Бёрджес. Фишер был специалистом по маркетингу, которого в юности так впечатлил пример каноника Чилза, что он построил собственный лабиринт в саду своего отца. Коут был дизайнером, увлекающимся символами и их наслоением друг на друга. Они с Фишером встретились в 1979 году и позже образовали «Майнотур Дизайне» [51] Оригинальное написание — Minotour — каламбурно сложено из слов Minotaur («Минотавр») и «тур» — обычная часть в названиях турфирм.
— крайне хаотичную компанию, которая считала себя «единственной в мире профессиональной фирмой лабиринтных дизайнеров». В 1983-м к ним присоединился Бёрджес, ландшафтный архитектор и специалист по водяным лилиям, который работал в королевских садах Кью. В конце десятилетия их пути разошлись, но все-таки приятно думать о том, что некоторое время это трио из талантливых и изобретательных людей работало вместе — настоящий «Летающий цирк Монти Пайтона» мира лабиринтов.
Помимо уже упомянутых работ компании «Майнотур Дизайне» — «Следа» (отпечатка гигантской ступни) и «Творения», — этими же авторами были созданы не доживший до наших дней лабиринт «Битлз» в Ливерпуле (королева Елизавета и собственной персоной сфотографирована стоящей с каменным лицом в боевой рубке «Желтой подводной лодки» в центре лабиринта); лабиринт в виде паровоза 1803 года (год здесь зашифрован в римских цифрах — MDCCCIII), построенный в честь железнодорожной компании «Лаппа Вэлли» в Корнуолле; дракон для зоопарка в городе Ньюкуэй и лабиринт в форме эллипса, стилизованный под XVIII век и имеющий в центре мозаичное изображение головы Горгоны, на берегу реки в окружении подлинной архитектуры XVIII века в городе Бат.
После того как компания «Майнотур» распалась, Эдриан Фишер превратился в самого крупного из нынешних создателей лабиринтов, человека, который за свою жизнь построил, пожалуй, больше лабиринтов, чем кто-либо другой за всю историю. В это невозможно поверить, но Фишер утверждает, что каждый год в мире — в Европе, Америках и Австралии — по лабиринту Эдриана Фишера проходит три миллиона человек. И хотя он создал около двадцати пяти уникурсальных лабиринтов, сердце его все же отдано лабиринту-путанице — их он построил не меньше пятисот. Он говорит: «Я создаю лабиринты, чтобы дразнить людей мыслью о том, что самое интересное — вон за тем углом!» За тем углом — в буквальном смысле слова. А еще он говорит: «Я хочу, чтобы люди находили выход из лабиринта еще до того, как он успеет им надоесть». Но только в самую-самую последнюю минуту перед тем, как начать надоедать, — не раньше.
Читать дальше