Наоми Вульф - Вагина. Новая история женской сексуальности

«Строение нервных сплетений в тазовой области у всех женщин разное, — подтвердил он деликатно, как если бы обращался к человеку, который слегка не в себе. — У каждой женщины оно уникально. Вот почему женская чувственность и женские сексуальные реакции так различаются». (Позже я узнала, что в этом женщины очень сильно отличаются от мужчин, у которых нервные волокна, отвечающие за сексуальные импульсы, связаны со спинным мозгом примерно одинаково.)

Я молчала, пытаясь осмыслить то, что он сказал. У женщин так много умозаключений о самих себе, основанных на том, достигают они оргазма или нет, а если достигают, то как именно. Наши суждения о женской сексуальности, не придающие значения нейронным связям (которые, по сути, и запускают механизм женского оргазма), предполагают, что если женщины испытывают проблемы с оргазмом, то сейчас, в наше эмансипированное время, это, разумеется, их собственная вина: они, должно быть, слишком заторможенные, слишком неумелые или недостаточно раскрепощенные.

Доктор Коул тактично откашлялся, вежливо пытаясь вернуть меня к обсуждению моей собственной проблемы.

Доктор Коул направил меня к нейрохирургу из Нью-Йоркской университетской клиники Рамешу Бабу. Возможно, в этом было нечто иррациональное, но, придя к нему на прием, я сразу же успокоилась, когда увидела, что доктор Бабу, хорошо одетый обаятельный индус, держит на полке среди книг по неврологии точно такую же небольшую статуэтку Гуаньинь, китайской богини сострадания, какая была у меня дома. Доктор Бабу предложил мне яблоко, а затем сообщил, что мне нужна срочная операция. Он хотел имплантировать в нижнюю часть моей спины 36-сантиметровую металлическую пластину с целым набором металлических соединений, чтобы защитить поврежденные позвонки. И, к счастью, он сумел убедить меня.

Операция состоялась. Через четыре часа, совершенно обессиленная, я проснулась на больничной койке в новом качестве — обладательницы хитроумной металлической пластины, которая скрепляла мои позвонки четырьмя болтами. Вдоль всей спины у меня теперь был шрам, который мой бойфренд, пытаясь меня успокоить, описал как нечто в стиле индастриал-рок-группы Nine Inch Nails («Девятидюймовые гвозди»). Но все эти изменения казались совершенно незначительными по сравнению с обретенной надеждой на то, что теперь ко мне вернутся все краски интеллектуальной и творческой жизни.

Через три месяца мне разрешили снова заниматься любовью. Я чувствовала себя лучше, но не полностью восстановившейся. Я знала, что регенерация нервных волокон может занять много месяцев. И на протяжении полугода прилагала все усилия, чтобы восстановиться, со страхом и любопытством ожидая, что же произойдет (если, конечно, произойдет), когда закончится процесс реабилитации. Смогут ли нервные волокна функционировать как прежде? И что еще более важно — сможет ли полностью восстановиться мой головной мозг?

Испытаю ли я снова прежний эмоциональный подъем, почувствую ли всеобщую гармонию?

Благодаря доктору Бабу и, возможно, тому, кто услышал мой призыв во Вселенной, мои нервные окончания полностью восстановились, хотя никто не мог мне этого гарантировать. Этот конкретный вид ущемления нерва хотя и не был чем-то неслыханным, однако до сих пор оставался не вполне изученным, и я оказалась своего рода подопытным, на примере которого можно было увидеть, как влияют импульсы от нервов тазовой области на женский мозг. И поскольку на эту тему так мало информации, я чувствую, что мой долг перед женщинами изложить на бумаге все то, что произошло дальше.

Как только ко мне полностью вернулась чувствительность в области таза, вслед за ней вернулось и утраченное было состояние сознания. А затем, подобно внутреннему пробуждению, вновь появилась способность испытывать «смешанный» клиторально-вагинальный оргазм, и секс снова наполнился для меня эмоциями.

Сексуальное восстановление стало для меня чем-то вроде того перехода, который описан в книге «Волшебник страны Оз», когда Дороти из черно-белого Канзаса попадает в красочную волшебную страну Оз. Постепенно я снова стала видеть после оргазма, как свет озаряет окружающий меня мир. Я снова начала чувствовать, как после занятий любовью на меня накатывает волна общительности, хочется разговаривать и смеяться. Постепенно я заново открыла для себя чувство глубокого эмоционального единения, посткоитальной творческой эйфории, радости от себя и своего любимого, доверия и легкости, ощущения, что все вокруг прекрасно, — чувство, которое, как я думала, ушло от меня навсегда.