Александр Дюма - Сальватор. Том 1

«За городом».

«Хорошо».

– Мы договорились, что ночью, но не сегодняшней, а следующей мне будет представлено доказательство, что виновен не тот, кого собираются казнить, а, напротив, человек, гуляющий на свободе.

– И вы согласились отправиться в такое путешествие? – пролепетал г-н Жерар.

– А разве я мог поступить иначе? Я спрашиваю вас, здравомыслящего человека: вы знаете, какая у меня задача? У Прюдона есть на эту тему картина «Правосудие, преследующее Преступление». Вы знаете, мой девиз тот же, что у женевского философа: «Vitam impendere vero» 45. Мне пришлось сказать:

«Я поеду».

– И поедете?

– Придется, черт возьми, раз так надо. Но, как я вам сказал, поеду я не нынче ночью, а на следующую ночь. На следующую… на следующую, слышите?

– Да, – кивнул г-н Жерар; слышать-то он слышал, но не понимал ни слова; зубы его стучали, словно кастаньеты.

– Я знал, что вас заинтересует этот рассказ, – хмыкнул г-н Жакаль.

– Сударь! Зачем вы все это мне говорите? Что означает ваша откровенность? – сделав над собой усилие, пролепетал г-н Жерар.

– Зачем? Неужели не понимаете?.. Я подумал: «Господин Жерар – филантроп! Когда он узнает, что одному несчастному человеку грозит опасность, о которой я ему рассказываю, он представит себя на месте этого несчастного незадачливого убийцы, он испытает такие мучения, словно он сам и есть преступник». Похоже, я не ошибся, не правда ли, господин Жерар?

– О нет… нет!.. – взвыл тот.

– Ну что ж, я доволен результатом и могу продолжать.

Завтра в полночь я отправляюсь с другим филантропом… О, он ничуть не похож на вас, господин Жерар. Вполне можно сказать, что есть филантроп и филантроп, как Мольер говорил, что есть хворост и хворост… Я еду с ним и не знаю, в какую сторону мы направим наши стопы. Он ничего мне не сказал, но большой опыт мне подсказывает, что мы поедем в Кур-де-Франс.

– В Кур-де-Франс?

– Да… Там мы повернем направо или налево – скорее всего, направо – и проникнем – каким образом, я еще не знаю, – вероятно, в парк. Там мы обнаружим в яме скелет, составим протокол и доложим о результатах этих печальных трудов господину королевскому прокурору, а тот будет вынужден, получив новые сведения, просить господина министра юстиции об отсрочке для господина Сарранти.

– Господина Сарранти? – вскричал г-н Жерар.

– Неужели я сказал «господина Сарранти»? У меня случайно вырвалось это имя. Не знаю почему, но оно постоянно вертится у меня на языке… Итак, казнь будет отложена, затем будет арестован настоящий преступник и вот уж начинается новое расследование… Вы меня понимаете, верно?

– Отлично понимаю, – кивнул г-н Жерар.

– Вот в каком ужасном положении очутился этот несчастный убийца, – продолжал г-н Жакаль. – Вы только взгляните на этого славного малого: он гуляет на солнышке, сунув руки в карманы, свободный как воздух; вдруг к нему подходят эти мерзавцы жандармы, вырывают его из привычной жизни и бросают в темницу, надев ему наручники; от его беззаботности и спокойствия не осталось и следа, его привычная жизнь потеряна навсегда, а все это – из-за банальнейшей формальности, сущего пустяка. Тогда он раскается, что не воспользовался спасительной возможностью, о которой я ему говорил.

– А разве есть такая возможность?

– По правде говоря, дорогой господин Жерар, сказал полицейский, – надо иметь дубовую голову, куриные мозги и короткую память, чтобы этого не понимать.

– Ах, Господи! – воскликнул честнейший г-н Жерар. – Я слушаю вас во все уши.

– Это лишний раз доказывает, – заметил г-н Жакаль, – что результат не всегда соответствует способностям. Не сказал ли я вам, что отказался ехать нынче ночью?

– Совершенно верно.

– И что я отложил путешествие на следующую ночь?

– Вы так и сказали.

– И что из этого следует?

Господин Жерар ждал с открытым ртом.

– Признаться, – продолжал г-н Жакаль, пожимая плечами на подобную тупость, – это же азы, и надо быть поистине таким честным человеком, как вы, чтобы не понять, о чем я вам толкую.

Господин Жерар мотнул головой и всплеснул руками, что вкупе с глухими звуками, рвавшимися у него из груди, означало:

«Продолжайте!»

– Я знаю, что вас это не касается, Бог ты мой, – проговорил г-н Жакаль, – и что у вас нет никакого интереса скрывать следы чужого преступления. Но представьте на минуту – хотя это невыносимо, – что убийца – вы и труп закопал не кто-то другой, а вы. Представьте, что драма разыгралась в вашем имении… в замке Вири, например.