Александр Дюма - Сальватор. Том 2

В шесть часов он почувствовал беспокойство и пуще прежнего забегал по комнате.

Он взглянул на часы. Они показывали половину седьмого. Часы на Валь-де-Гpac пробили шесть раз.

Капитан покачал головой.

– Сейчас половина седьмого, – заметил он, – должно быть, на Валь-де-Грас часы отстают.

И философски прибавил:

– Да и чего можно ожидать от больничных часов?

Он подождал еще несколько минут.

– Крестник говорил, что хочет встать пораньше. Думаю, он не будет сердиться, если я теперь пойду к нему в спальню. Я, несомненно, нарушу его золотой сон, но что делать?!

Он, насвистывая, поднялся во второй этаж.

Ключ торчал и в двери, ведущей в мастерскую, и в той, что вела в спальню.

– Ого! Ах ты молодость, беззаботная молодость! – воскликнул капитан, видя такое равнодушие к собственной безопасности.

Он бесшумно отпер дверь в мастерскую и просунул голову в образовавшуюся щель.

В мастерской никого не было.

Капитан с шумом выдохнул воздух и как можно тише притворил дверь.

Но как он ни старался, петли скрипнули.

– Дверь-то смазки просит! – прошептал капитан.

Он подошел к двери в спальню и отворил ее с теми же предосторожностями.

Дверь не скрипела, а на полу лежал отличный смирнский ковер, мягкий и заглушавший любые шаги; «старый морской волк» подошел к самой постели Петруса, но тот так и не проснулся.

Петрус лежал, выпростав из-под одеяла руки и ноги и разметав их в стороны, словно пытался во сне подняться.

В таком положении Петрус был очень похож на мальчика из басни, спящего подле колодца.

Капитан, умевший в иные минуты бесподобно владеть ситуацией, потряс крестника за руку, словно мальчика из басни, за собой же, по-видимому, оставил роль Фортуны:

Милый мой! – она ему сказала – Будьте осмотрительнее впредь!

Упади вы вниз, кого винить бы стали?

Возможно, капитан продолжал бы цитату, если бы не Петрус: внезапно проснувшись, он широко раскрыл испуганные глаза и, увидев перед собой капитана, потянулся к оружию, висевшему у него в изголовье для красоты и в то же время для защиты. Он выхватил ятаган и, несомненно, поразил бы моряка, но тот успел перехватить его руку.

– Тубо, мальчик, тубо, как сказал господин Корнель. Вот дьявол! Похоже, тебе привиделся кошмар, признавайся!

– Ах, крестный! – вскричал Петрус. – Как я рад, что вы меня разбудили!

– Правда?

– Да, вы правы, мне снился страшный сон, настоящий кошмар!

– Что же ты видел во сне, мой мальчик?

– Да так, всякую чушь!

– Могу поспорить, тебе привиделось, что я снова уехал из Парижа.

– Нет, если бы так, я был бы, напротив, только доволен.

– Что?! Доволен? Не очень-то ты любезен.

– Если бы вы только знали, что я видел во сне! – продолжал Петрус, вытирая со лба пот.

– Рассказывай, пока будешь одеваться, это меня позабавит, – предложил капитан с напускным добродушием.

– Нет, нет, все это слишком невероятно!

– Уж не думаешь ли ты, мальчик мой, что мы, старые морские волки, неспособны понимать некоторые вещи?

– Аи! – едва слышно обронил Петрус, поморщившись. – Опять этот «морской волк»!

Вслух он прибавил:

– Вы непременно этого хотите?

– Конечно, хочу, раз прошу тебя об этом.

– Ну, как угодно, хотя я бы предпочел никому об этом не рассказывать.

– Я уверен, тебе приснилось, что я питаюсь человечиной, – рассмеялся моряк.

– Лучше бы уж так…

– Скажешь тоже! – вскричал капитан. – И того было бы довольно!

– Что вы, крестный, все гораздо хуже!

– Врешь!

– Когда вы меня разбудили…

– Когда я тебя разбудил?..

– …мне снилось, что вы меня убиваете.

– Я – тебя?

– Вот именно.

– Слово чести?

– Клянусь!

– Считай, что тебе крупно повезло, парень.

– Почему?

– Как говорят индусы, «покойник – к деньгам», а они-то разбираются и в смерти, и в золоте. Везет тебе, Петрус.

– Правда?

– Мне тоже приснился однажды такой сон, а на следующий день знаешь что случилось?

– Нет.

– Мне приснилось, что меня убивает твой отец, а на следующий день мы захватили в плен «Святой Себастьян», португальское судно, которое шло из Суматры, набитое рупиями.

Твоему отцу досталось тогда шестьсот тысяч ливров, а мне – сто тысяч экю. Вот что бывает в трех случаях из четырех, когда снятся покойники.

Петрус встал и позвонил прежде, чем успел одеться.

Вошел лакей. – Вели запрягать, – приказал Петрус, – я нынче выезжаю до завтрака.

Молодой человек занялся туалетом.