Владимир Карпов - Взять живым!

Горькаев:И куда попали?

Карпов:В одиночку.

Горькаев:И на сколько лет вас посадили?

Карпов:Ну, это еще до суда, знаете, еще надо было посидеть. Трибунал, лесоповал на севере, 50-60 градусов мороз. Я два года еще сидел. Война уже началась, а я сидел, битва за Москву уже отгрохотала, а я еще сидел. Еще в бушлате ходил, цинга, зубы можно было все вынуть. Писал Калинину письмо, не одно, несколько. Еще письма оттуда трудно было отослать. 1942 год, уже тяжелые бои прошли, и потери большие в армии были. Я знал, что отмобилизовали уже все, что можно, и стали из лагерей, помоложе, поздоровее, таких ребят, вроде меня, уже начали и там подбирать. И я написал письмо Калинину, и не раз. Прошу, я почти командир, ну, пошлите меня на фронт защищать родину, я докажу, что я не преступник.

Горькаев:Владимир Васильевич, вы, конечно, себе представляли, что если вас пошлют на фронт, а, наверное, пошлют в штрафную роту...

Карпов:Иначе не посылали.

Горькаев:Значит, вот ваше психологическое состояние: или просидеть войну в лагере – наверняка остаться в живых или идти почти на верную смерть. Вот почему вы все-таки писали вот эти письма?

Карпов:Видите ли, во-первых, я не был врагом. Я должен был это доказать. А как доказать? Вот, на фронте делом. Риском этим, показать, доказать, что я никакой не враг. Потом мать, отец остались в Ташкенте. Хлебные карточки им не давали, потому что у них сын – враг народа. Как хотите, живите. Из своего домика выгнали, выселили, жили в курятнике. Мне хотелось как-то избавить их от этих мучений, помочь.

Горькаев:Вот вы попали на фронт в штрафную роту. Какая обстановка была в штрафных ротах?

Карпов:В штрафную роту направлялись военнослужащие рядового и сержантского состава. Я был вот в 45-й армейской штрафной роте на Калининском фронте. 196 человек нас привезли. Ну, вы знаете, по книгам, по фильмам, что штрафников в самые тяжелые, самые горячие такие места посылали. И они делали свое дело. Им надо было оправдываться, воевали отчаянно, лихо. Немцы боялись штрафников страшно, потому что это были смертники, их ничто не останавливало. Ну, вот, и я в их числе тоже был.

Горькаев:Вот долго вы были в этой роте?

Карпов:Я был долго. Долго, вы знаете, так получилось, я три раза участвовал в атаках, в том числе и в рукопашной, но не ранят, понимаете? Вот там, если ранило, значит, все, с тебя уже снимается судимость и отправляют в обычный полк. И я в одном, втором бою... и никак не ранят. Мне даже намекали, вы знаете, офицеры уже. Они, между прочим, плохого не хочу сказать, но они сами в атаку не ходили. Они нас инструктировали, задачи ставили и вперед. А сами оставались в траншее.

Горькаев:И так вы оставались, пока вас не ранили, или как?

Карпов:Вот, после второй атаки... Атаки были такие. Вот первый раз пошли 196 человек, а вернулось только 8. Вот какая была мясорубка. Глупо, без должной артиллерийской поддержки. Но это первое время. Потом это поправили. Так вот после второго захода мне говорят: «Ну, как это, может, тебя где-то царапнуло, и ты сам даже не заметил». Намекают. Но были мы такие наивные. Нас в училище такими честными, такими порядочными людьми воспитывали. Я даже этого не мог допустить. Я пошел, покурил, пришел, говорю: «Да нет ничего».

Горькаев:Владимир Васильевич, к вам пришло очень много вопросов и по Интернету, по электронной почте, и по телефону. И вот мне говорят, что есть уже первый звонок в студию.

«Уважаемый, Владимир Васильевич! Здравствуйте, я Руслан Павлович, звоню из Москвы. Известно, что на Западе 9 мая не отмечается как праздник. У нас можно прочитать о том, что пора бы тоже перестать праздновать этот день. Прошло уже много времени, многое в мире изменилось, да и Германия стала другой. Может, действительно, нам не надо устраивать 9 мая военных парадов? Спасибо».

Карпов:Руслан, я вам так скажу: так лихо сразу отменить праздник, как кому-то хочется, нельзя. Праздники бывают раз в год. И как же так вдруг взять и отменить День Победы? Такая величественная победа. Это счастье для многих людей. Всю Европу освободили. И отменить эту большую всенародную радость нельзя. Ну, а парад, а что парад? Вышла армия... Я вот много лет служил в армии, мне приятно смотреть. И я вижу и другие даже, кто в армии не служил, идут красавцы, молодые, красивые, хорошо подготовленные. Это гордость, понимаете? Это гордость. И даже по сегодняшним уже коммерциализированным временам... Но даже без этого я не сторонник, конечно, того, чтобы отменяли и этот праздник и любые другие праздники народные, в том числе и военного порядка.