Даниял Ибрагимов - Противоборство

После этого танк вновь загоняли в сдаточный цех, где производились регулировка тяг, бортовых фрикционов, управления, коробки перемены передач, натяжение гусениц. Ветеран Кировского завода Николай Павлович Ефимов, работавший испытателем-приемщиком ОТК, вспоминает, что «бывало, придет со сборки машина, а передачи не включаются. Нужно все эти огрехи сборки устранять в сдаточном цехе».

И вот КВ начинал заводскую обкатку-пробег. В машину садились двое – заводской механик-водитель и испытатель-приемщик ОТК. Обычно утром они получали машину и гнали ее до Средней Рогатки, примерно 30 километров от завода.

«Около Средней Рогатки (это был наш хороший уголок),– вспоминает Н. П. Ефимов,– в лесочке стоял бревенчатый домик, в котором было три комнаты: столовая, комнаты отдыха. Недалеко от домика рос кустарник и простиралось редколесье ольхи. Сюда в термосах для испытателей привозили обед. Испытатели там находились обычно час-полтора, ждали, когда остынет машина, регулировали бортовые фрикционы, подтягивали гусеницы, не обходилось и без ругани между механиками-водителями и испытателями-приемщиками ОТК. Нередко в этот домик заглядывал директор завода И. М. Зальцман, главный конструктор Ж. Я. Котин, его заместитель Н. Л. Духов, военпред капитан П. К. Ворошилов».

Обратно на завод, как правило, вел машину испытатель-приемщик ОТК. Танк снова загоняли в сдаточный цех и производили дефектовку. После устранения недостатков приемщики ОТК сдавали машину военпредам, и она снова пускалась в пробег, но уже более дальний, протяженностью 50 километров. Теперь в танке находились трое: механик-водитель, испытатель-приемщик ОТК и представитель военной приемки, который сам садился за рычаги и не щадил машину, бросая ее то вправо, то влево, то разгоняя, то тормозя.

После возвращения из испытательного пробега с военпредом машина ставилась на отделку. Она промывалась, красилась и комплектовалась запасными частями и инструментом.

И только после этого танки получали военные экипажи. Понятно, что никакие заводские испытания, которые проводились перед запуском танка в серию, ни испытания серийных машин перед отправкой их в войска, не могли выявить всех их боевых возможностей. Лишь испытания боем могли проверить танк всесторонне, показать, чего на самом деле он стоит, подтвердилось ли все, что было задумано конструкторами? «В реальном соприкосновении с противником выявляется многое, чего в никаких других условиях не заметишь»,– говорил один из известных испытателей.

Труд кировцев по созданию КВ Советское государство отметило высокими наградами. Михаил Иванович Калинин вручил награду заводу. Тысячи людей собрались на митинг.

– За двадцать два года Советской власти,– говорил Калинин,– вы получаете третью награду. Это доказывает, что близость между рабочими Кировского завода и Советским правительством очень большая. Симпатии и любовь проявляются не только внешним образом, например в такие праздничные дни, как сегодня. Они проявляются особенно ярко в самые острые политические моменты, когда силы старого мира хотят схватить за горло новое общество...

«Всесоюзный староста» вручил награды работникам завода. Директор завода И. М. Зальцман и начальник СКБ-2 Ж. Я. Котин были удостоены звания Героя Социалистического Труда. В числе первых было названо и имя Духова. Он был награжден орденом Ленина. В Указе Президиума Верховного Совета СССР отмечалось: «За успешную работу и проявленную инициативу по укреплению обороноспособности нашей страны».

Во многих источниках подчеркивается если не главная, то ведущая роль Н. Л. Духова в создании танка КВ. Вот свидетельство о Духове И. М. Зальцмана, директора Кировского завода:

«С Николаем Леонидовичем я познакомился еще в 1933 году. Он быстро завоевал репутацию талантливого конструктора и расчетчика. Его вклад в создание танка КВ настолько значителен, что я считаю Духова автором этой могучей машины».

С началом 1940 года у Духова дел прибавилось: его назначили заместителем начальника СКБ-2.

Награды воодушевили кировцев на новые производственные подвиги. По их настойчивой просьбе народный комиссариат тяжелого машиностроения (НКТМ), которому подчинялся ЛКЗ, определил им на 1940 год увеличенную программу: выпустить 130 КВ-1 с 76-миллиметровой пушкой и 100 КВ-2 со 152-миллиметровой гаубицей.

Приказ о программе выпуска КВ-1 и КВ-2 на 1940 год НКТМ продублировал в своем приказе председатель Комитета обороны К. Е. Ворошилов. Оба эти приказа были развитием, детализацией постановления СНК СССР от 28 мая 1940 года, предусматривавшие увеличение выпуска КВ на ЛКЗ. Принимая это постановление, правительство исходило из того, что машина полностью отработана.