Даниял Ибрагимов - Противоборство

С далекими последствиями генералы вермахта оценили и эпизод, когда моторизованное подразделение немецких войск, воевавших в Греции, одной 88-миллиметровой [330] зенитной пушкой с расстояния 6000 метров в течение нескольких минут подбило 3 тяжелых английских танка «матильда».

Примеры успешной борьбы с тяжелыми танками англичан с помощью 88-миллиметровых зенитных орудий и натолкнули Гитлера на мысль установить такую пушку на серийно выпускавшихся средних танках Т– IV. Указание по этому поводу поступило конструкторам в начале 1941 года. Однако здесь возникли большие технические трудности. 88-миллиметровая зенитная пушка требовала для ее установки шаровой погон диаметром 1850 миллиметров. Серийные же машины Т– III и Т– IV имели поворотные шаровые погоны меньшего диаметра (1650 миллиметров). Проблема оказалась неразрешимой, от нее пришлось отказаться.

Теперь свои надежды Гитлер возложил на тяжелый танк, впоследствии получивший наименование «тигр».

Во второй половине мая 1941 года адъютант Гитлера полковник Шмундт позвонил Фердинанду Порше и попросил его оставить день 26 мая свободным и не планировать никаких дел. На этот день фюрер назначил совещание в Бергхофе – своей излюбленной резиденции.

Кроме Порше – председателя комиссии министерства вооружений и боеприпасов третьего рейха по проектированию новых танков, на это совещание приглашались рейхсминистр Фриц Тодт, которому подчинялось все производство вооружений и боеприпасов для вермахта, начальник управления вооружений и боеприпасов Заур, а также полковник Филипс и подполковник Вилке. Военную промышленность представлял обербаурат Книккампф, фирму «Штайер-Даймлер-Пух» директор ее заводов Хаккерт.

Совещание созывалось не случайно. Командование танковых войск вермахта с учетом опыта боев во Франции и Северной Африке требовало новый боевой танк с более мощным вооружением. Особые претензии военные предъявляли к пушке танка, которая должна была обладать повышенной пробивной способностью.

Предполагалось, что каждая танковая дивизия должна [331]была получить несколько таких тяжелых машин, которые, подобно боевым слонам персов во время Персидских войн, двигаясь впереди легких и средних танков, должны были расчищать им дорогу и делать бреши в противотанковой обороне противника. Как считали, небольшого количества тяжелых машин в танковых дивизиях будет достаточно для обеспечения превосходства германского танкового оружия над английским и французским.

Командование вермахта не брало в расчет советские Т-26 и БТ, имевшие лишь противопульную броню. О существовании новых советских танков Т-34 и КВ немецкое командование еще не знало. В те дни Гитлеру трудно было предположить, что всего лишь через два месяца начальнику генерального штаба сухопутных сил вермахта Ф. Гальдеру придется записать в своем дневнике:

«Мы недооценили силу русского колосса не только в сфере экономики и транспортных возможностей, но и чисто военной...»,

а военный атташе при посольстве Германии в Москве за эту «недооценку» будет казнен...

На совещании у фюрера танковая проблема обсуждалась во всех деталях. Гитлер в своих длинных рассуждениях разъяснил причины, которые вынуждали его принять срочные меры, чтобы усилить броневую защиту танков и повысить пробивную способность их пушек.

– Англичане во Франции,– говорил он,– применили танки «матильда» с броней толщиной 80 – 40 миллиметров. Она не пробивается немецкими противотанковыми пушками. После Дюнкерка (имеется в виду эвакуация английских войск в 1940 году через французский порт Дюнкерк.– Д. И.) англичане начали производство пехотного танка МК– III «валентайн», имеющего круговое шестидесятимиллиметровое бронирование.

Продолжая речь, Гитлер сказал, что немецкий Т– IV завоевал у англичан репутацию грозного противника главным образом потому, что он вооружен 75-миллиметровой пушкой. Это превосходство не должно быть утрачено.

Затем фюрер произнес длинный монолог об успехах африканского корпуса Роммеля и перешел к разбору проектов тяжелых танков Хеншеля и Порше, макеты которых были представлены участникам совещания для обозрения.

Гитлер подчеркнул: работу над находящимися в стадии [332] конструирования танками доктора Порше и фирмы «Хеншель» нужно форсировать так, чтобы можно было рассчитывать на них летом 1942 года.

Слово взял рейхсминистр доктор Тодт. Он сразу же стал возражать против применения пушки с коническим каналом ствола. Обосновывал свою позицию тем, что для бронебойных снарядов этой пушки необходим вольфрам – примерно один килограмм на каждый снаряд, тогда как во всей Германии имеется только 700 тонн этого ценного металла. Министерству вооружения и боеприпасов из них выделено только 260 тонн. Поэтому рейхсминистр предложил на оба танка поставить 88-миллиметровую пушку.