Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

В том же 1705 году начались волнения среди башкир, мусульманского народа, обитавшего в степях между Волгой и Уралом. По большей части они были кочевниками и пасли стада крупного рогатого скота, овец, коз и порой верблюдов. Они скакали на небольших крепких лошадках с луками и колчанами со стрелами за спиной. В семнадцатом веке русские колонисты, продвигаясь на восток, строили города на их земле и распахивали их пастбища. К этим притеснениям теперь добавились непомерные аппетиты сборщиков податей. В начале 1708 года башкиры подняли восстание. Они сожгли ряд недавно основанных русских поселений по рекам Уфе и Каме и подошли к Казани, от которой их отделяло двадцать миль. Хотя с запада к русским границам приближался Карл XII, Петру пришлось выделить три полка, чтобы покончить с беспорядками. Западные башкиры попросили мира и, за исключением зачинщика мятежа, получили прощение. В отличие от них, восточные башкиры продолжали опустошительные набеги, которые особенно участились, когда Петр был вынужден отозвать регулярные войска навстречу шведам. Но царю удалось поднять против мятежников 10 000 калмыков, буддистов по вере, и в конечном итоге башкиры покорились.

Драгуны Шереметева успешно потушили астраханский пожар. Из-за отсутствия единства и сильного руководства башкиры потерпели поражение. Но самым опасным мятежом за время царствования Петра, произошедшим как раз тогда, когда вся его армия противостояла шведам, было восстание донских казаков под предводительством Кондратия Булавина.

Непосредственным поводом для казацкого выступления стали попытки Петра вернуть солдат и крестьян, бежавших на казацкие земли. Подобно американскому Западу, редконаселенные, а местами и вовсе пустынные степные окраины были магнитом для людей беспокойных, тех, кто не хотел мириться с гнетом и искал вольной жизни. В России многие из них числились в розыске. Среди них были и крестьяне, прикрепленные к земле еще Иваном Грозным и вслед за ним Алексеем Михайловичем, и рекруты, насильно забранные в армию на двадцать пять лет, и работные люди с Воронежских верфей и укреплений Азова и Таганрога. Казаки принимали их радушно, а требования о возвращении беглых игнорировали. Наконец, чтобы претворить в жизнь царские указы, в сентябре 1707 года на Дон с отрядом в 1200 человек прибыл князь Юрий Долгорукий.

Появление Долгорукого напугало казаков и их старшин. Один из атаманов – Лукьян Максимов – принял Долгорукого с почетом и обещал помощь в поисках беглецов. Иначе повел себя Кондратий Булавин, своевольный атаман Бахмутского городка. Ночью 9 сентября 1707 года его казаки напали на лагерь Долгорукого у реки Айдар и вырезали солдат, всех до единого. Подобно другим предводителям народных восстаний, Булавин не имел определенной политической программы. Он заявлял, что поднялся не против царя, но против «тех, кто неправду делает – князей да воевод, бояр, прибыльщиков да немцев». Он призывал казаков постоять за «дом Пресвятой Богородицы и за истинную веру христианскую» против чужеземцев и «начальных людей, которые вводят всех в еллинскую веру и от истинной веры христианской отвратили своими знаменьями и чудесы прелестными». Поминая Стеньку Разина, он заявлял, что освободит всех ссыльных и каторжных в Азове и Таганроге, а следующей весной пойдет на Воронеж, а там – и на Москву.

Тем временем атаман Максимов, который понимал, что царь не оставит безнаказанным убийство Долгорукого, собрал верных казаков и разгромил мятежников. Максимов доносил Петру, что бунтовщики понесли наказание – иным отрезали носы, иных драли плетьми, а наиболее виновных повесили за ноги или расстреляли. Петр успокоился и написал Меншикову 16 ноября 1707 года: «Сие дело милостию Божиею все окончилось». Но успокаиваться было рано. Булавин скрылся от Максимова, собрал новый отряд и по весне 1708 года опять пошел гулять по донским степям. Максимов, подкрепленный русскими регулярными частями, снова выступил против Булавина, но на сей раз многие из его казаков перебежали к мятежному атаману, и 9 апреля 1708 года Максимов был разбит.

Теперь Булавинское восстание представляло уже нешуточную угрозу. На север до самой Тулы пылали селенья, опасались уже за Воронеж и за все верховье Дона. Тревожась, что возмущение может распространиться дальше на север, Петр велел сыну, царевичу Алексею, установить дополнительные орудия на стенах московского Кремля. Но оборонительными приготовлениями царь не ограничился. 10-тысячное войско, в состав которого входили пехота и драгуны, было отдано под начало майора гвардии князя Василия Долгорукого, брата убитого Булавиным прошлой осенью Юрия Долгорукого. Долгорукому было приказано «отправлять свое дело с помощью Божией, не мешкав, дабы сей огонь зараз утушить… ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть». Опасность того, что Булавин может осадить Азов и Таганрог, очень беспокоила Петра, и он сам собирался отправиться на Дон. На его удачу, подойдя под Минск, Карл XII остановил свою армию на отдых и тем самым подарил царю три месяца как раз тогда, когда от Булавина исходила самая большая опасность.