Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

В это время Карл и Реншильд с вершины Германсберга пристально разглядывали в подзорные трубы фортификации русской армии. Перед ними расстилалось поле боя. С двух сторон оно было ограничено широким руслом Наровы, делавшей большой изгиб в районе Нарвы. На другом берегу реки высилась Ивангородская крепость. На переднем плане располагались осадные позиции русских войск. Мост, перекинутый через реку у северной оконечности русских укреплений, был единственным путем, по которому русская армия могла получать припасы, а в крайнем случае и отступить. Защитная линия выглядела впечатляюще – сразу за рвом поднимался земляной вал, по гребню которого были вбиты бревенчатые надолбы – chevaux de frise. Вдоль вала были сооружены бастионы, оснащенные артиллерией. Значительное численное превосходство русской армии было очевидно. Но по всем перемещениям, наблюдавшимся в русском лагере, было ясно, что атаковать они не намерены.

Карл и Реншильд оказались в затруднительном положении – кому-то другому оно показалось бы критическим. Обычно небольшие и измотанные армии не предпринимали попыток штурмовать укрепленные позиции, защитники которых вчетверо превосходили их числом. Но шведской армии негде было укрыться – оставалось идти на штурм. Бездействовать перед лицом столь многочисленного неприятеля недопустимо, отступить тоже нельзя: по-видимому, иного выхода, кроме приступа, не было. И наконец, Карл и Реншильд отметили тот же недостаток, на который де Кроа указывал Петру: русская армия была растянута вдоль линии длиной в четыре мили. Концентрированный удар по отдельному участку вала мог бы прорвать его до того, как русские успеют перебросить достаточное подкрепление. Карл рассчитывал, что, ворвавшись в русский лагерь, его дисциплинированные шведы сумеют воспользоваться сумятицей, которая, по его предположению, неизбежно должна возникнуть. Поэтому он приказал Реншильду готовить штурм, и генерал быстро разработал план. Собранной в кулак шведской пехоте предстояло нанести главный удар. Разбившись на два отряда, пехотинцы должны были атаковать земляной вал приблизительно в центре линии обороны. Прорвавшись за вал, один отряд повернет на север, другой на юг, расширяя таким образом участок прорыва уже за линией обороны и тесня русские части к реке сразу в двух направлениях. Шведская кавалерия останется снаружи линии укреплений, чтобы прикрывать фланги атакующей шведской пехоты, контролировать пространство и пресекать вылазки или попытки прорваться со стороны русских войск. Реншильд был назначен командовать северным (левым) крылом атакующей шведской пехоты. Правое крыло было поручено графу Отто Веллингу. Самому Карлу предстояло командовать небольшим отдельным отрядом на левом фланге. При нем находились полковник Магнус Стенбок и Арвид Горн. Как только орудия были сняты с передков и установлены, артиллерия начала обстрел центра русских позиций. Пехота в это время подтягивалась тоже к центру, а кавалерийские эскадроны рысью поскакали к флангам. Так, планомерно, без суеты, 10 000 шведов приготовились к наступлению на укрепленные позиции 40-тысячной русской армии.

Де Кроа с вала наблюдал за действиями шведов с нарастающей тревогой. Он ожидал, что, в соответствии с правилами войны, шведы начнут рыть траншеи и укреплять свой лагерь. Его беспокойство усилилось, когда он увидел, что шведские солдаты несут фашины, чтобы засыпать ров перед земляным валом. Главнокомандующий заподозрил, что, хоть это и невероятно, шведы собираются идти на приступ его позиций.

Все утро и первую половину дня шведы невозмутимо продолжали свои приготовления. К двум часам, когда все было готово, дождь прекратился, похолодало и потемневшее небо возвещало приближение бури. Как только взлетели сигнальные ракеты и армия пришла в движение, поднялась вьюга – снег мело почти горизонтально прямо на русские позиции. Кое-кто из шведских офицеров заколебался, полагая, что было бы лучше отложить штурм, пока не утихнет буря. «Нет! – вскричал Карл. – Нам пурга метет в спину, а неприятелю – в лицо».

Король был прав. Вихрь снежных хлопьев слепил глаза русским солдатам. Они открыли орудийный и мушкетный огонь, но большая часть выстрелов прошла над головами атакующих и не причинила им вреда. Быстро, бесшумно шведы устремились вперед и вдруг возникли перед русскими из-за снежной завесы. В тридцати шагах от вала шведский строй замер, солдаты вскинули мушкеты, и прозвучал залп, как траву скосивший тех из защитников, кто стоял наверху. Забросав ров фашинами, шведы хлынули на стену. Размахивая шпагами и багинетами, они вскарабкались на вал и обрушились на противника. «Со шпагами наголо мы бросились вперед и прорвались. Мы разили всех, кто приближался к нам. Резня была страшная», – писал впоследствии шведский офицер.