Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

Петр поехал в Яворов, чтобы подписать брачный договор о союзе между его сыном Алексеем и принцессой Шарлоттой Вольфенбюттельской. Представитель герцога Вольфенбюттельского, Шлейниц, так описывал тогда своему господину царскую чету: «На следующий день около четырех часов царь опять прислал за мной. Я знал, что найду его в комнате царицы и что ему доставит большое удовольствие, если я поздравлю царицу с тем, что брак ее обнародован. После того как польский король и наследный принц сделали заявление на сей счет, мне это показалось уместным, а кроме того, я знал, что польский посланник называл царицу „ваше величество“. Войдя в комнату, я, невзирая на присутствие царя, обратился прямо к ней, поздравил от Вашего имени с объявлением о ее браке и вверил принцессу [Шарлотту] ее дружбе и попечению».

Довольная Екатерина просила Шлейница поблагодарить герцога за добрые пожелания и сказала, что ждет не дождется, когда увидит и обнимет принцессу, будущую жену ее пасынка, и спросила, действительно ли царевич так сильно влюблен в Шарлотту, как говорят. Пока Екатерина беседовала с послом, Петр в другом конце комнаты рассматривал какие-то математические приборы. Услыхав, что Екатерина заговорила об Алексее, он положил их на стол и подошел, но в разговор не вступил.

«Меня предупреждали, – продолжает Шлейниц в своем письме к герцогу, – что поскольку царь меня едва знает, то я должен первым обратиться к нему. Поэтому я ему сказал, что Ее царское величество спрашивает, очень ли сильно царевич влюблен в принцессу. Я заявил, что уверен, что царевич с нетерпением ждет отцовского согласия, необходимого для полного его счастья. Царь отвечал через переводчика: „Я не хочу откладывать счастье моего сына, но в то же время не хочу совсем лишиться своего собственного счастья. Он мой единственный сын, и я желаю после окончания кампании лично присутствовать на его свадьбе. Она состоится в Брауншвейге“. Он пояснил, что не волен вполне собою распоряжаться, так как его ожидала встреча с врагом сильным и скорым на перемещения, но что он постарается устроить так, чтобы осенью поехать на воды в Карлсбад, а оттуда – в Вольфенбюттель».

Через три дня прибыл свадебный контракт, подписанный герцогом Вольфенбюттельским без изменений. Петр призвал к себе посла Шлейница и приветствовал его немецкой фразой: «У меня для вас отличные новости». Он показал контракт, и когда Шлейниц поздравил царя и поцеловал его руку, Петр сам трижды расцеловал его в лоб и в щеки и велел принести бутылку своего любимого венгерского вина. Зазвенели бокалы, Петр два часа воодушевленно рассказывал о своем сыне, об армии, о грядущем походе на турок. Позднее польщенный Шлейниц писал герцогу: «Я не в состоянии как следует передать Вашему высочеству, с какой ясностью суждений и скромностью царь говорил обо всем».

Уверенность Петра, что кампанию против турок он завершит достаточно скоро, чтобы успеть подлечиться на карлсбадских водах и попасть на свадьбу сына, отразилась и в беседе, которая состоялась тогда же у них с Августом. Саксонский курфюрст еще раз вступил в Варшаву и потребовал вернуть ему польскую корону, а его соперник Станислав бежал вместе с отступавшими шведами в Померанию. Август намеревался преследовать врагов и осадить находившийся у шведов балтийский порт Штральзунд. Петр обещал выделить на поддержку Августа 100 000 рублей и передал под его командование 12 000 русских солдат. Петровский план действий против турок, смелый до безрассудства, состоял в том, чтобы идти в низовья Дуная, переправиться через реку чуть выше впадения ее в Черное море и двигаться по Болгарии на юго-запад до тех пор, пока под угрозой не окажется вторая столица султана, Адрианополь, или даже сам сказочный Константинополь. Русская армия, которую царь собирался взять с собой, была невелика – 40 000 пехоты и 14 000 конницы – по сравнению с полчищами, которые мог выставить против него султан. Но Петр рассчитывал, что, как только он вступит в христианские провинции Османской империи, граничащие с Россией, его встретят там как освободителя и в его армию вольются 30 000 валахов и 10 000 молдаван. Тогда численность его войск достигнет 94 000.

Этот план наступления был отчасти задуман как способ отвести войну от Украины, опустошенной из-за шведского вторжения и предательства Мазепы, где наконец-то хоть ненадолго воцарилось спокойствие. Ведь если бы османская армия вторглась в украинские степи, кто знает, на чью сторону встали бы непостоянные казаки. Переводя боевые действия на османскую территорию, Петр во всяком случае мог не беспокоиться об этом. Уж лучше ему самому сеять смуту среди беспокойных подданных султана, чем испытывать это на себе.