Сергей Парамонов - История руссов. Варяги и русская государственность

На всей территории России найдена всего одна надгробная руническая надпись, именно на острове Березани недалеко от Очакова, т. е. собственно не в России, а на ее морской границе, оставленная как след смерти какого-то проезжего скандинава.

Вторая надпись руническим письмом найдена на копье с именем владельца (о национальности судить трудно) около Ковеля, опять-таки на границе Руси, причем, конечно, ясно, что копье могло быть завезено владельцем-воином за сотни километров [167].

Итак, ни князья-норманны, ни воеводы-норманны, ни управители городов — норманны, ни купцы-норманны, ни вообще ни один норманн не оставил после себя ни одной надгробной плиты, ни одной рунической надписи. И это за 400 лет (если верить Пашкевичу)!

Приходится удивляться нормам мышления Пашкевича. Очевидно, он присоединяется к мнению Арнэ, сказавшего авторитетным тоном ужасную глупость, что, мол, отсутствие рунических надписей объясняется отсутствием камня в России!

Да будет известно всем норманистам, что на юге России камня хватает, и притом камня, легко доставляемого водой. На берегах Днестра, Буга, Днепра, Миуса, Кальмиуса, Дона и т д. имеется огромное количество выходов камня разных пород. Одни названия городов, как Каменец, Кременец, показывают, что камня было достаточно.

Целые немецкие колонии с тысячами жителей каждая построены из известняка, его так много и он так дешев, что все изгороди здесь каменные.

Граниты Подолии известны всем, известен хорошо и кристаллический кряж, через который пробивался Днепр в районе ныне затопленных порогов. Даже в приазовских степях среди необъятных полей имеются каменные холмы, вспомним «Каменные могилы» у Мариуполя. Наконец, «каменные бабы» в южных степях вовсе не редкость. Далее, на первых страницах летописи мы находим, что в Киеве «бе терем камен». Уж если построен был каменный терем, то, значит, камня могло хватить на тысячи плит для норманнов.

Что же касается Северной России, то камней столько, что хлебопашец проклинает их уже не одну тысячу лет, и даже в былинах они нашли свое отражение. Полное отсутствие норманнских надгробных памятников показывает неопровержимо, что норманнов на Руси не было. Для Пашкевича тот факт, что даже в Новгородской области до сих пор не найдено ни одного скандинавского поселения, ничего не значит. Он так же твердо верит в присутствие скандинавов, как в то, что в России не было камней для рунических надписей.

6. Мы уже указывали, что если будут найдены действительные, а не воображаемые захоронения многих норманнов, то это еще не объясняется их многочисленностью, а тем, что они, наемные воины, либо пали в бою в большом количестве сразу, либо, как иностранцы, были похоронены в отдельном месте, и эти кладбища могли существовать и не одну сотню лет. Если же мы разделим количество похороненных на количество лет существования кладбища, то мы получим далеко не внушительные цифры.

Наконец, если будет открыто где-то огромное норманнское кладбище, означает ли это, что норманны были завоевателями? Означает ли чрезвычайно обширное кладбище евреев в Варшаве, что евреи были властителями поляков и что они «играли важную роль» в создании Польши? Поляк Пашкевич не сделает такого вывода в отношении Польши, а вот в отношении Руси — сколько угодно.

Но главное не в этом, а в том, как он толкует археологические находки. Пашкевич пишет (стр. 178), что в Гнездове в 1949 году близ Смоленска, «большого норманнского центра», был найден сосуд с надписью (заметьте: славянскими буквами. — С. Л .) по-славянски «горухща», т. е., очевидно, «горчица». Отсюда Пашкевич делает заключение, что норманны в Гнездове писали по-славянски!!!

Господин Пашкевич! Станьте, пожалуйста, с головы на ноги: сосуд найден на Руси, надпись на нем русскими буквами и по-русски, и сам сосуд русского типа и изделия. Всякий здравомыслящий человек может сказать только, что эта «горухща» никакого отношения к норманнам не имеет.

Если какой-то норманн (допустим!), живя на чужбине, пишет на предметах самого житейского свойства по-славянски — это значит, что он уже не норманн. Насколько беспредметно мышление Пашкевича видно из того, что он не задает себе вопроса: почему же в Гнездове, «большом норманнском центре», в котором раскопки велись много лет, не найдено ни одной иностранной надписи ни на одном предмете?

7. Каков Пашкевич как ученый, видно из следущего. Известно, что когда Владимир Великий при помощи варягов (не одних, конечно, варягов) сел наконец в Киеве, он выбрал из них наиболее необходимых для него людей и рассадил их на прокорм по разным городкам, остальную же массу отправил в Царьград.