Петр Романов - Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II

Про погоду Ермолов вспомнил не зря. Буквально на следующий день после боев под Вязьмой пошел снег, который еще больше усложнил положение французов.

Несмотря на всеобщие требования предпринять решительные действия, чтобы окончательно разгромить противника, Кутузов флегматично отвечал: «Все это развалится и без меня». Царю же в Петербург докладывал: «Полагаю нанести неприятелю величайший вред параллельным движением».

Последний эпизод войны 1812 года – сражение при Березине – можно одинаково справедливо называть либо триумфом русской армии и поражением французов, либо, наоборот, успехом Наполеона и провалом русских. Такое в истории бывает. Все зависит от того, с каким мерилом подходить к этому событию. Если исходить из числа потерь, то для Великой армии переправа через Березину закончилась трагической катастрофой. А если исходить из того, что Наполеон с присущим ему талантом запутал командующего Дунайской армией адмирала Чичагова, сумев скрытно возвести переправу у деревни Студенка и с остатками Великой армии уйти во Францию, то это, конечно, важная стратегическая победа корсиканца.

В ходе переправы французы и их союзники потеряли примерно 35 тысяч человек убитыми, ранеными, замерзшими, утонувшими, пленными. Немалая часть из этих 35 тысяч – гражданские лица, их могилы можно увидеть на кладбище в белорусском Борисове и сегодня, но точное число не известно никому. Брошены были и практически все обозы, которые каким-то чудом еще добрались до переправы. Как писал генерал Ермолов: «Богатства Москвы через Березину не перешли, за них было заплачено бегством, срамом и жизнью».

А вот Наполеон, его старая гвардия и кадровый офицерский костяк армии через Березину перешли и вернулись во Францию, где вокруг этого ядра корсиканец быстро создал новую многотысячную силу, с которой и пришлось иметь дело антинаполеоновской коалиции в тяжелейшую кампанию 1813 года.

Таким образом, план Александра – окончательно разгромить Наполеона на русской земле, зажав, остатки Великой армии между силами Кутузова и войсками Чичагова, провалился. Правда, как увидим дальше, не по его вине. Война 1812 года закончилась, а вот война 1813-14 годов только начиналась.

Официальная история вину за исход сражения на Березине, как правило, возлагает на Чичагова, хотя, конечно же, этот исторический эпизод был во многом предопределен кутузовской стратегией «все развалится и без меня». И здесь на помощь Кутузов не поспешил. Тем не менее после окончания войны 1812 года Чичагова буквально затравили. Из видных фигур той войны в знаменитой галерее Эрмитажа нет только его портрета, а в 1814 году адмиралу и вовсе пришлось эмигрировать из России.

О том, насколько прав был Кутузов, спорят и сегодня. С точки зрения одних, Кутузов все делал верно, сберегая силы для будущих баталий с Наполеоном. Но есть и иная точка зрения. Историк Сергей Цветков пишет:

Медлительность Михаила Илларионовича, ставившего себе в заслугу сбережение людей, «чтобы было с чем явиться на границу», не оправдывается цифрами потерь, которые понесла русская армия: из 100 тысяч человек, вышедших из Тарутина, в Смоленск пришла только половина, причем лишь 10 тысяч из них выбыло в сражениях, остальных скосили голод, холод и болезни… Вряд ли генеральное сражение нанесло бы русской армии больший ущерб.

Если в такой степени голод, холод и болезни преследовали русскую армию, прекрасно экипированную в Тарутине, то можно представить себе, каким адом стало отступление для французов.

Данные о том, сколько из них сумели выбраться из России, разнятся. По некоторым сведениям, из полумиллионной армии вернулось домой лишь 18 тысяч человек. Сто тридцать тысяч солдат сдались в плен, остальные, следовательно, погибли. «Всемирная история войн» дает приблизительно те же цифры: в ней сообщается, что в ходе военной компании 1812 года Великая армия убитыми и ранеными потеряла 370 тысяч человек, причем приблизительно 300 тысяч из них французы. И это несмотря на то, что Наполеон не проиграл в России ни одного крупного сражения!

Ни один год эпохи наполеоновских войн не был столь трагическим по числу потерь для Франции. Наполеон, однако, в отличие от Александра I, никаких душевных потрясений в связи с этим не пережил, и к Библии его не потянуло.

Говорят, что в 1805 году, беседуя с Меттернихом, Наполеон хладнокровно заявил, что «может позволить себе расходовать 30 тысяч человек в месяц». В 1812 году эту «квоту» он явно перебрал, но не отчаивался. Покинув отступающую армию и в двенадцать дней домчавшись до Парижа, император тут же начал деятельно набирать новые войска.