Рейн Крюгер - Китай. История страны

Из этих пяти книг три уже упоминались — «Книга песен» («Шицзин»), «Книга ритуалов» («Ли цзи») и «Книга Перемен» («И цзин»). Остальные две посвящены истории. Самую раннюю из них — «Шуцзин» — называют «Книгой истории», но в то же время и «Книгой документов», поскольку она представляет собой собрание государственных постановлений, речей (таких, как речь великого Чжоу-гуна, обращенная к основателям Лои), отчетов и т. д. Если приведенные там факты о Западной Чжоу достаточно надежны, то большая часть информации, связанной с предыдущими династиями Шан и Ся, является либо вымышленной, либо представляет собой простую пропаганду. Последний классический текст, анналы «Весны и Осени» («Чуньцю») был написан позже остальных; хотя это хроники лишь одного из княжеств с 722 по 481 год до н. э., их название было присвоено всему рассматриваемому периоду.

Эти книги распахнули врата в литературу. Наука также значительно продвинулась вперед, поскольку даже если ученые, сосредоточившиеся на изучении гадания по стеблям тысячелистника, солнцестояний и равноденствий, вряд ли могли похвастаться какими-то выдающимися достижениями, китайский технологический прогресс ни в чем не уступал темпам развития других главных цивилизаций той эпохи. Несомненно, именно союз ученого и ремесленника привел к уже упоминавшимся достижениям, таким как изготовление музыкальных инструментов, производство соли и железа, строительство ирригационных сооружений, а еще — появление мерного фута. Он был разбит на десять дюймов, что отражало склонность китайцев к десятичной системе, которая проявилась в шанские времена. Десятичная система использовалась и раньше, причем более последовательно, чем в любом другом известном нам месте. Такая система, разумеется, сыграла важную роль в развитий математики и методов точных измерений.

Однако наибольший вклад в развитие цивилизации своей страны китайский ученый внес в роли учителя и государственного служащего. При консультировании правителя главным оружием ученого было цитирование древнего прецедента, от которого никто не мог просто так отмахнуться; и если, чтобы удержать правителя от неразумной политики, ученый придумывал прецедент сам, то он не шел на обман, вопреки своему тщательно оберегаемому честному имени, а всего лишь делал вывод из непонятных простому уму моральных доводов, которыми руководствовались уважаемые предки. Порою ему не удавалось найти дипломатичного способа настоять на совете, идущим вразрез с сильным желанием своевольного правителя, и в таком случае он рисковал как своей должностью, так и жизнью. Но это его не удерживало, поскольку он всегда был готов принять смерть в знак преданности своему правителю. Его преданность была неотделима от честности и заботы о всеобщем благосостоянии: он считал, что, если правитель несправедлив, жесток, деспотичен или развратен, это непременно приведет к плохим последствиям — бунтам, нестабильной экономике, потоку беженцев, которые укрепят амбициозное соседнее княжество; кроме того, такое поведение, неподобающее для образованного человека, и тем более правителя, было проявлением неуважения к собственным предкам.

На фоне беспрерывной борьбы за власть, характерной для всего периода «Весны и Осени», среди внутренних волнений, жестокости, предательства и коррупции, ученый на посту чиновника продолжал играть важную роль в схватке добра и зла, роль, которая не в последнюю очередь выражалась в его влиянии на феодальных правителей, заполнивших вакуум, оставшийся после ослабления царской власти. Так, например, Хуан Чжун, первый министр самого первого гегемона, правителя княжества Ци, доказал свою эффективность следующим образом: увидев, что призывы царя оказать сопротивление вторжению варваров остаются без внимания, он убедил князя оставить земли, завоеванные у соседних княжеств, в результате чего те стали его союзниками. Освободив таким образом свои армии, они смогли дать совместный отпор варварам.

После этого события, которое имело место в 679 году до н. э., на протяжении двух столетий сменявшим друг друга гегемонам удавалось поддерживать хрупкое единство страны. Ни одно из княжеств не доводило победу над соседом до полного завоевания. Но в 479 году до н. э. запруженные воды прорвали плотину, когда полуварварское княжество Чу, занимавшее большую часть долины Янцзы, поглотило маленького соседа, положив начало двухвековой эпохе широкомасштабной кровавой борьбы, которая получила название периода Борющихся Царств. Это была борьба за овладение всем Китаем — точнее, телом Китая, поскольку его душа уже была завоевана человеком, который, по странному совпадению, умер в том же самом 479 году до н. э. Этого человека, которому, возможно, было суждено оказывать самое большое и самое продолжительное влияние на человечество из всех когда-либо живших людей, звали Кун Фу-цзы, т. е. учитель Кун. На Западе, после того как его имя было подвергнуто латинизации, он стал известен как Конфуциус, или Конфуций.