Коллектив авторов - Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

В документах первой половины XVIII века нередко упоминается «Саратовский уезд». Однако это было лишь условное обозначение городской округи. Официально окрестные села, умножавшиеся в первой половине века, принадлежали к Пензенскому и Симбирскому уездам. В 1743 году В.Н. Татищев предлагал приписать уезды к Саратову и Дмитриевску — см.: Попов И.А. В.Н. Татищев и его время. М., 1861. С. 425–426, 645–646. А.А. Гераклитов полагал, что Саратовского уезда не существовало до учреждения губернии. См.: Гераклитов А.А. Мелочи из прошлого Саратовского края (По архивным документам) // Тр. СУАК. Вып. 28. 1911. С. 7.

Неизвестно, было ли реализовано это предложение, но в 1727 году Астраханский драгунский полк располагался в Самаре (Там же. Т. 69. 1889. С. 16).

Вполне возможно, что он принадлежал к древнему роду Змеевых и был сыном жильца Ивана Борисовича Змеева. См.: Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 1. СПб., 1886. С. 315.

Столь длительный срок воеводства представляется почти неправдоподобным. Ю.В. Готье указывал на единственный случай одиннадцатилетнего воеводства в рассматриваемый период, не называя фамилии (Готье Ю.В. История областного управления. Т. 1. С. 151).

Не исключено, что он был связан по происхождению с Саратовом, если упомянутый И.К. Кириловым служивший в Саратове в 1720-х годах «из шляхетства фискал Иван Дурасов» приходился ему родственником (см.: Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М., 1977. С. 233).

О прохождении А.И. Казариновым службы до его назначения в Саратов известно только то, что он в 1744–1747 годах входил в состав комиссии «по делу служителей Камер-цалмейстерской конторы, занимавшихся в 1743 году срезанием золотого и серебряного галуна с обстановки и портер нового Летнего императорского дворца на Фонтанке» (см.: РГАДА. Ф. 248. Оп. 6. Кн. 353).

Доноситель Свинухин жаловался, что воевода около своего дома проезжую улицу перегородил тесовым забором, что опасно «при пожарном случае». Возможно, он имел в виду наказ воеводам «передния и задния улицы оставлять просторные, а именно по 6 сажен».

В этих действиях жаловавшийся на воеводу Свинухин усмотрел прямое нарушение Наказа воеводам: «…Надлежит смотреть, чтобы в городе по валу и около всего города и острога и рвом никакие люди не ходили, и осыпи и рву не обивали, и навозу и всякого сора в городе у стен и у ворот и во рвы […] никто не метал» (ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 8. № 5333).

О.П. Щенкова ошибалась, полагая, что проект воеводского дома 1749 года был реализован, а воеводский двор 1761 года предназначался для «второго воеводы» (см.: Щенкова О.П. Воеводские дворы. С. 69).

По замечанию О.П. Щенковой, из 32 проанализированных ею листов только один проект воеводского дома для Саратова изображает жилище воеводы в виде трехэтажного здания, на всех остальных воеводские дома — одноэтажные постройки (см.: Щенкова О.П. Воеводские дворы. С. 75).

Настоящая статья подготовлена в рамках проекта «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века». Н.К. Фомин (1945–2009) выявлял и обрабатывал материалы в Государственном архиве Тульской области (ГАТО) и за возможные ошибки в их интерпретации и выводах в статье ответственности не несет. Я выражаю признательность участникам названного проекта, а в особенности Ю.В. Жуковой, Е.И. Кузнецовой и Б.В. Шарыкину, за предоставленную информацию и Клаусу Шарфу за полезные критические замечания (примеч. О.Е. Глаголевой).

Главным образом соседней Белгородской губернии (куда входили до реформы 1775 года Орловская, Севская и Курская провинции), а также губерний Среднего Поволжья и Сибири.

Российско-германский исследовательский проект «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века (по материалам Московской, Орловской и Тульской губерний)» финансируется Германским историческим институтом в Москве и рассчитан на три года реализации, 2009–2012.

В частности, анализ характера и особенностей взаимоотношений администрации Тульского края с органами центральной власти, даже на уровне губернатора, остается за рамками данного исследования, в котором затрагиваются лишь отдельные черты этих взаимоотношений, характеризующие провинциальных управителей и их деятельность на местах.