Коллектив авторов - Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

СлРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII века. Л.; СПб.

Тр. СУАК — Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Саратов

ЦИАМ — Центральный исторический архив Москвы

ЧОИДР — Чтения в Обществе истории и древностей российских. М.

SEER — Slavonic and East European Review. London

Организаторами выступили Ольга Глаголева, Александр Каменский и Ингрид Ширле; в конференции кроме авторов статей настоящего сборника приняли участие Вероника Долгова, Наталья Сурева, Виктор Мауль и Игорь Юркин.

Данная статья написана на основе доклада, прочитанного автором во время открытия международной конференции «Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века», проходившей в Москве 23–25 апреля 2009 года.

Начинающийся с этого места раздел об историографии немецкого дворянства написан Ингрид Ширле, и я благодарю ее за любезное разрешение включить этот фрагмент в мою статью.

Автор выражает признательность многим своим коллегам за уточнения, критические замечания и полезную информацию, в первую очередь — Александру Сергеевичу Лаврову, Николаю Николаевичу Петрухинцеву, Ингрид Ширле и Ольге Евгеньевне Глаголевой.

Также можно вспомнить бытовавший в советской историографии термин «дворянская империя», который разом объявлял все дворянство «правящим классом».

Помимо этого право на приобретение земель давали 10 лет государственной службы или 15 лет работы «в купечестве или мастерстве».

Распоряжение об отмене закона включало в себя официальный доклад, в котором говорилось о том, что дворяне пытались обойти закон, что закон явился причиной ссор во многих дворянских семьях и что даже правомерное его применение решительно препятствовало землевладельцам управлять своими поместьями (ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 8. № 5653 [9 декабря 1730 г.]). Историки приняли это объяснение на веру, однако эмпирической проверке его до сих пор не подвергали.

Неимущих дворян из провинции иногда, несмотря на их благородное происхождение, зачисляли в однодворцы. Согласно указаниям Петра, подобные ошибки следовало исправлять лишь в том случае, если это не вызывало слишком больших затруднений у военного управления. Ср.: Анисимов Е.В. Податная реформа. С. 169–170. Вспомним также судьбу родовитых дворян Щаповых, которые в годы Смуты растеряли большую часть крепостных и чьи потомки в 1718 году были записаны однодворцами (Ачексеев В.П. Брянские люди XVII века. Брянск, 2001. С. 86–90).

Мелкие помещики, не дослужившиеся за время военной службы до офицерского звания, вплоть до 1740-х годов облагались подушной податью — ср.: Черников С.В. Помещики и крепостное крестьянство Рязанского уезда в 20–60-е гг. XVIII века (по материалам первой и третьей ревизии) // Рязанская старина. Вып. 2–3. 2004–2005. С. 31–49, цит. с. 35. Других однодворцев впоследствии жаловали дворянством, если им удавалось доказать, что их предки получили землю с крестьянами в награду за службу в дворянской (поместной) коннице (Рабинович М.Д. Однодворцы в первой половине XVIII в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1971. С. 141–142).

Возникновение и история этого мифа сами по себе могли бы стать любопытной темой для исследования.

И поток карательных указов, и прекращение раздачи земель, и стирание границы между поместьем и вотчиной относятся к периоду с 1711 по 1714 год.

По оценке Петрухинцева, в XVIII веке от 30 до 40 процентов населения Российской империи проживало на территориях, обладавших той или иной степенью автономии.

К причинам этого явления мы еще вернемся (см. ниже).

«Только средняя и высшая страты (дворянства. — Л.Э.) могли вести образ жизни, достойный дворянина. […] Если низшие чиновники жили только на жалованье, а мелкие помещики — на доходы от имения, то они не могли вести соответствующий званию дворянина образ жизни» (Миронов Б.Н. Социальная история России (XVIII — начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т. Т. 1. СПб., 1999. С. 86–87).

Названная Б.Н. Мироновым цифра (140 тысяч человек в 1719 году) восходит к расчету Водарского, весьма условному (см.: Миронов Б.Н. Социальная история России. Т. 1. С. 89; Водарский Я.Е. Население России. С. 64–66). До сих пор остается в силе утверждение: «Историческая наука уже располагает более или менее полными сведениями о численности и составе основной массы населения феодальной России — различных категорий крестьянства и посадских людей, учитывавшихся государством в фискальных целях в ходе проведения ревизии в XVIII — первой половине XIX в. О численности дворянства таких данных не имеется, так как оно было освобождено от ревизского учета» (Кабузан В.М., Троицкий С.М. Изменение в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782–1858 гг. // История СССР. 1971. № 4. С. 153–169, цит. с. 153).