Коллектив авторов - Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Если же подойти ближе к проблемам локальной истории России XVIII века и еще конкретнее — к провинциальному дворянству XVIII века, то здесь мы, к сожалению, оказываемся на практически нехоженой территории. Большинство изданных в России работ по провинциальной истории, стремящихся применить аналитический подход, не идут дальше рассуждения о дихотомии «столица — провинция». Работы западных исследователей по истории дворянства России XVIII века, даже если построены с использованием большого количества материалов из региональных архивов, редко фокусируют свое внимание именно на проблемах локальной истории {89} 89 Из общих исследований, опубликованных на Западе и имеющих непосредственное отношение к теме сборника, см., например: Dukes P. Catherine the Great and the Russian Nobility. A Study Based on the Materials of the Legislative Commission of 1767. Cambridge, 1967; Madariaga I. de. The Russian Nobility in the Seventeenth and Eighteenth Centuries// Scott H.M. (Ed.) The European Nobilities in the Seventeenth and Eighteenth Centuries. Vol. 2. London, 1995. P. 223–273; Marrese M.L. A Woman's Kingdom: Noblewomen and the Control of Property in Russia, 1700–1861. Ithaca (N.Y.); London, 2002; Farrow L.A. Between Clan and Crown: The Struggle to Define Noble Property Rights in Imperial Russia Newark (N.J.), 2004; Aust M. Adlige Landstreitigkeiten in Rußland: Eine Studie zum Wandel der Nachbarschaftsverhaltnisse, 1676–1796. Wiesbaden, 2003. См. также аналитический обзор работ, посвященных истории российского дворянства XVIII века, как западных, так и российских исследователей, в недавней книге Е.Н. Марасиновой: Марасинова Е.Н. Власть и личность: Очерки русской истории XVIII века. М., 2008. С. 9–75. Историографические очерки в начале всех статей в настоящем сборнике также дают дополнительное представление о литературе по конкретным аспектам истории дворянства в отдельных регионах России. . Хочется, однако, еще раз подчеркнуть, что устойчивые стереотипы восприятия русского провинциального дворянина XVIII века, подобно традиционному изображению историками французского провинциального дворянина того же времени, не выдерживают проверки с помощью детального анализа местных материалов. Это продемонстрировало обращение историков к комплексам архивных документов по истории отдельных регионов России, остававшимся ранее вне исследовательского поля либо рассматривавшимся под другим углом зрения {90} 90 Смилянская Е.Б. Дворянское гнездо середины XVIII века. Тимофей Текутьев и его «Инструкция о домашних порядках». М., 1998; Козлов С.А. Русская провинция Павла Болотова: «Настольный календарь 1787 года». СПб., 2006; Белова А. В. «Четыре возраста женщины». Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII — середины XIX в. СПб., 2010; Глаголева О.Е. Жизнь в русской провинции в середине XVIII века (по материалам дворянских наказов Уложенной комиссии 1767–1768 гг.) // Вестник Томского государственного университета. Приложение. № 22: Доклад и статья международных научных чтений «Д.С. Лихачев и русская культура». 2006. Кемерово, 2006. С. 72–76. . В частности, детальное изучение провинциальных усадеб русских дворян XVIII века, предпринятое недавно Юрием Александровичем Тихоновым на основе анализа описей имущества должников, позволило российскому историку «развеять сложившийся в художественной литературе образ помещика-барина, равнодушного и неумелого хозяина, полного пленника своих приказчиков и управляющих. Конкретный материал показывает сельскую усадьбу в виде культурно-бытового гнезда, проводника в провинциальной жизни новых веяний в духовной жизни общества» {91} 91 Тихонов Ю.А. Дворянская усадьба и крестьянский двор в России XVII–XVIII вв.: Сосуществование и противостояние. М., 2005. С. 11. Другая работа того же историка позволяет сравнить образ жизни провинциальных дворян с бытом столичной аристократии: Тихонов Ю.А. Мир вещей в московских и петербургских домах сановного дворянства (по новым источникам первой половины XVIII в.). М., 2008. . Дальнейшее обращение к региональным материалам в рамках проблем локальной истории поможет преодолеть привычные стереотипы и выйти на уровень теоретического осмысления истории русской провинции.

Можно смело сказать, что начало развитию дисциплины «провинциальных исследований», необходимость которой ощущают многие ученые, уже положено. В конце 1990-х годов сложилась международная исследовательская группа, неформально объединившая ученых из России, Италии и Нидерландов, занимающихся проблемами российской и европейской провинции. Неоднократно (начиная с 1997 года) собираясь вместе на международных конференциях, исследователи стремятся выработать общие подходы к интересующим их проблемам, сформулировать базовые понятия и накопить фактологический материал. Результатом дисскуссий стали сборники материалов конференций и специально посвященные проблемам провинции выпуски журналов {92} 92 Белоусов А.Ф. (Сост.) Русская провинция: миф — текст — реальность; Белоусов А.Ф., Строганов М.В. (Сост.) Провинция как реальность и объект осмысления. Тверь, 2001; Белоусов А.Ф., Абашев В.В., Цивьян Т.В. (Сост.) Геопанорама русской культуры. См. также специализированные выпуски журналов: Russian Literature: «Provincija». Vol. 52, 53. 2003; Europa Orientalis. Vol. 20. 2003. № 1. .