Дэвид Гриффитс - Екатерина II и ее мир - Статьи разных лет

Как уже отмечалось, правительство не прислушивалось к требованиям крестьян. В 1740-е годы постоянные жалобы и отдельные забастовки привели к осознанию заводчиками и правительством того факта, что ситуация на Урале далека от нормальной {475} . В то время опасности ни для металлургической промышленности, ни для государства не было, но в 1750-е годы и в начале 1760-х годов отдельные волнения переросли в крупномасштабное восстание {476} . К тому же Россия опять оказалась вовлечена в международный конфликт, на сей раз с сильнейшей Пруссией. Не усмирив Урал, нельзя было победить в Семилетней войне. Не сумев тогда подавить восстание силой, российские власти вынуждены были пересмотреть свою тогдашнюю трудовую политику.

Поскольку приписные крестьяне были движущей силой заводских восстаний, правительство Елизаветы Петровны (1741–1761) пришло к выводу, что дальнейшее использование приписки лишь усугубит ситуацию, и поэтому после 1760 года оно прекратило отдачу государственных крестьян на металлургические предприятия. Преемники Елизаветы Петр III (1762) и Екатерина II (1762–1796) продолжили этот курс. Хотя никаких законов насчет приписки издано не было, сенатский указ от 15 сентября 1763 года запретил приписку крестьян Исетской провинции на екатеринбургские рудники {477} . Этот запрет создал общенациональный прецедент, который оставался в силе на протяжении всего 34-летнего царствования Екатерины. Ее намерению ограничить масштабы приписного труда на горных заводах предшествовало 29 марта 1762 года решение Петра III отменить указ от 18 января 1721 года, предоставлявший недворянам право покупки крепостных («купленные крестьяне») для своих заводов {478} . Теперь купцы, построившие металлургические предприятия, должны были укомплектовывать их вольнонаемными работниками [178]. Для заводовладельцев же благородного происхождения (но не тех, кто получил дворянство в знак признания своих заслуг) никаких ограничений по-прежнему не было.

Пересмотр правительством в 1760–1763 годах двух из трех базовых составляющих его трудовой политики не смог усмирить непокорных рабочих, так как ни прекращение приписки, ни запрет покупки крепостных для предприятий, что привело к изменению статуса людей, не делали их независимыми от уральских заводов. Вступив на престол в июне 1762 года, Екатерина II насчитала на Урале 49 000 восставших приписных крестьян (в России численность этой категории населения была 142 517) [179]. Многие из них трудились на казенных предприятиях, которые были отданы или проданы высокопоставленным сановникам: Шуваловым, Воронцовым, Чернышевым, Ягужинским и др. Рабочих не обрадовал возврат заводов государству: они требовали освободить их от промышленного труда. Работая на заводе, они могли добыть оружие, которое подняли бы против правительства, тем самым поставив под угрозу функционирование предприятий, без которых страна не смогла бы вести войны. Екатерина отвергла требования восставших, опасаясь, что в противном случае это приведет к дефициту рабочей силы и остановке производства. Но она тем не менее направила на Урал князя А.А Вяземского, снабдив его секретными инструкциями.

Если ранее трудовую политику империи определяли военные соображения, то теперь на первое место вышло постоянно нарастающее сопротивление заводских работников. Поэтому требовалось не только усмирить работников, но и тщательно выяснить причины их восстания {479} . Екатерина поручила Вяземскому сообщить, как идет на Урале замена приписных крестьян вольнонаемными работниками, и разобраться, «не лучше ли работы горные производить за плату вольную и наемными работниками» {480} . Имея на руках инструкции и царский манифест, призывавший бунтовщиков вернуться к работе, Вяземский в конце декабря 1762 года прибыл в Казань. В течение 11 месяцев он с помощью ружей и пушек усмирил Урал, чего не удавалось сделать целых 3 года.

Приписные крестьяне воспользовались миссией Вяземского, чтобы вручить ему свои челобитные. Использование Вяземским пушек не отбило у крестьян тягу к свободе. Удовлетворение их требований способствовало бы сохранению у них землепашества {481} . Крестьяне пытались растолковать царскому вельможе, что сезонный характер приписки разрушает сельскую экономику, поскольку в период полевых работ в деревнях остаются лишь женщины, дети, калеки и старики. Люди также жаловались на злоупотребления заводчиков и приказчиков, низкие зарплаты и большую продолжительность заводских работ, удаленность заводов, за переход к которым ничего не платили, круговую поруку на работе и принудительное закрепление на заводе вечноотданных. Так или иначе, все они воспринимали приписку как угрозу своему традиционному существованию.