Игорь Зимин - Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Долгое время руководивший женскими заведениями, а в 1860 г. ставший главноуправляющим ведомством императрицы Марии принц П. Г. Ольденбургский как личность и администратор сформировался в николаевское время. Однако ум и способность вникать во все детали решаемой задачи позволили ему понять необходимость перемен. Под его влиянием главный совет женских учебных заведений согласился отпускать воспитанниц на каникулы, но под ответственность институтских начальств и только с разрешения самой императрицы и губернаторов. Очевидно, чиновники просто перестраховывались. В конечном счете, решение о введении каникул было принято под влиянием императрицы Марии Александровны, положительно отнесшейся к этой идее. Тем не менее, вопрос обсуждался два года. Окончательно правила отпуска девушек на каникулы были утверждены в мае 1864 г. В соответствии с традициями ведомства императрицы каникулы сразу же были превращены в инструмент поощрения и наказания. Начальницы институтов получили право сокращать срок каникул в зависимости от прилежания в учебе и поведения воспитанниц. Чиновники перестраховались и тут. Правила решено было даже не публиковать, «чтобы через то не вызвать родителей брать к себе детей из заведения» [681]. Устав женских учебных заведений ведомства императрицы с изменениями, касающимися каникул, был опубликован только в 1884 г.

Немало затруднений встретили преобразования в учебной части. Еще наставление 1852 г. указывало на то, что недостаток учебного времени не позволяет воспитанницам усваивать знания в полном объеме. В конце 1850-х гг. решено было увеличить срок пребывания девиц в институтах с шести до семи лет. Инспектор классов Смольного института К. Д. Ушинский представил в мае 1859 г. в совет женских учебных заведений проект преобразования учебной части институтов, предусматривавший введение вместо трех двухгодичных классов семь одногодичных. Условием перехода в следующий класс должны были стать экзамены. При существовавшей системе обучения, как отмечал сам Ушинский, «экзамены были только одною лишь формальностью, и девицы переходили массами из класса в класс, почему весьма многие девицы теряли всякую возможность следить за науками» [682].

Ушинский полагал, что следует пересмотреть и содержание учебных программ, в частности, сделать более глубоким и содержательным преподавание естественных наук, географии, словесности. Проект был утвержден на семь лет «в виде опыта». Это нововведение не затрагивало пределов власти начальниц институтов, но объективно означало пересмотр складывавшихся десятилетиями традиций. Поэтому преобразования встретили явное недовольство руководства и советов женских институтов. Доходило до того, что «советы некоторых институтов прямо отказывались учредить у себя семигодовые классы, отговариваясь недостатком в помещении, в классных дамах, в прислуге» [683]. Тем не менее, семилетняя система обучения была введена.

Реформаторская деятельность К. Д. Ушинского непосредственно в Смольном институте встретила упорное сопротивление со стороны персонала заведения, в первую очередь, начальницы института М. П. Леонтьевой. Увольнение неспособных к преподаванию лиц, привлечение в Смольный молодых талантливых педагогов, преобразования в учебной части – все это первое время вызывало лишь глухое недовольство. Но стремление Ушинского научить воспитанниц самостоятельно мыслить, критика с его стороны всей системы институтского воспитания, насмешки над архаичными традициями вызвали открытое противостояние. М. П. Леонтьева, отмечает историограф Смольного института Н. П. Черепнин, «была смолянкой времен Марии Федоровны и не могла отказаться от старого. Она не была против некоторых учебных новаций Ушинского, но в преобразованиях в области воспитания увидела поползновения на свои прерогативы» [684]. В ход пошли интриги и доносы, суть которых сводилась к тому, что Ушинский политически неблагонадежен. Но подвести Ушинского под «политику» не удалось. Леонтьева и ее окружение, видимо, не понимали, что времена Николая I ушли в прошлое. У императрицы Марии Александровны хватило здравомыслия не поверить доносам, но она и не выступила в защиту Ушинского. Предпочел дистанцироваться от ситуации принц П. Г. Ольденбургский. В конце концов, институтское начальство достигло цели. Глубоко оскорбленный Ушинский покинул институт. Вместе с ним ушла большая часть педагогов.

Несмотря на недовольство и даже сопротивление консервативно настроенного персонала женских институтов, во второй половине XIX в. в них были проведены некоторые преобразования – учебные программы приведены в соответствие с программами средних женских учебных заведений Министерства народного просвещения, институты стали давать полноценное среднее образование, подтверждавшееся государственным сертификатом. При некоторых институтах открылись педагогические классы по подготовке учительниц и домашних наставниц. Институток перестали изолировать от внешнего мира. Однако заведения эти в значительной мере продолжали сохранять традиции воспитания и образования, заложенные еще Марией Федоровной в начале XIX столетия. Серьезные преобразования в деятельности женских институтов были проведены только в начале XX в.