Игорь Зимин - Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Число детей, сдававшихся в воспитательные дома в 80-е годы XIX столетия, увеличивалось, как и раньше. Прежними оставались причины, по которым матери приносили детей – боязнь общественного осуждения за рождение ребенка вне брака, бедность, отсутствие средств на содержание ребенка. Увеличению количества поступавших в воспитательные дома, косвенно способствовал и технический прогресс в России. Бурное железнодорожное строительство во второй половине XIX в. связало Петербург и Москву с губерниями, поездки из которых в столицы до этого времени были очень длительными. Если раньше воспитательные дома были ограждены от наплыва детей из губерний расстояниями, то с появлением нового вида транспорта появилась возможность быстро привозить детей из отдаленных мест. Это вызвало развитие существовавшего и раньше «питомнического промысла». «во многих губернских городах для сбора и отправления в столичные воспитательные дома младенцев, – говорится в записке «о мерах к улучшению системы призрения подкидаемых незаконнорожденных детей», разосланной в 1888 г. Ведомством императрицы Марии губернаторам, – существует особый род женщин – комиссионерок, которые услуги свои в этом деле выработали в весьма выгодный промысел: они собирают на месте детей, временно призревают их у себя при самых ужасных условиях, а затем, набрав такое их количество, которое обеспечивает выгодность сбыта (за каждого отправляемого мать уплачивает условленную комиссионную плату) везут их в столицы…» [567]. В записке отмечается, что «по личным заявлениям некоторых губернаторов все меры, принимаемые против подобных злоупотреблений, не достигают желаемых результатов» [568]. Это объяснялось тем, что питомнический промысел был довольно выгодным делом. В ответе на записку, направленном в канцелярию по учреждениям императрицы Марии от имени Псковского губернатора, говорится, что в губернии была пресечена деятельность группы таких комиссионерок, которые «за каждого младенца, отвозимого ими в Петербург в течение последних десяти лет, они брали от 15 до 25 руб.» [569]. Наконец, воспитательных домов было два на всю империю. «недостаточность двух столичных воспитательных домов в империи, – говорится в упомянутой записке, – для возможно полного удовлетворения потребностей призрения незаконнорожденных и оставленных матерями детей составляет факт давно всеми признанный и не требующий нового обследования, ни подтверждения новыми статистическими данными» [570]. Однако ведомство императрицы Марии признавало этот факт, «не касаясь принципиального вопроса о том, представляют ли вообще воспитательные дома в том виде, как они существуют, единственную и необходимую форму, в которой должно выражаться попечение о подкидаемых младенцах…» [571].

Осторожность, с которой затрагивается этот вопрос, объяснима. Воспитательные дома хранили вековые традиции благотворительности и призрения под покровительством императорской фамилии. С высоты престола не поступало никаких сигналов, свидетельствовавших о том, что власть хочет расширить функции воспитательных домов или изменить их статус. Поэтому, рассуждая о системе общегосударственного призрения «подкидаемых» детей, автор записки не рассматривает воспитательные дома в качестве основы для ее создания. Следовало «принять два руководящих начала: 1. Децентрализация учреждений призрения путем постепенного открытия приемных заведений в наиболее населенных местах империи, по мере возможности и указаниям опыта и 2. Привлечение к делу общественной и частной благотворительности» [572].

Последнее предложение весьма показательно. Сознавая, что призрение детей с младенческого возраста является общегосударственной задачей, с которой не справлялись воспитательные дома, ведомство учреждений императрицы Марии даже в принципе не рассматривало возможность постановки этой работы за счет казны. Предлагавшийся в записке путь организации призрения детей младенческого возраста и был выбран ведомством императрицы Марии. Но базой для создания такой системы стали не воспитательные дома, а детские приюты. Воспитательные дома оставались единственными в своем роде учреждениями по призрению детей и юношества.

В 80-е гг. XIX столетия подверглась преобразованиям система подготовки педагогических кадров для сельских школ воспитательных домов. Эти педагоги готовились в учительской семинарии в Павловске. В 1883 г. было введено новое положение о семинарии, получившей название «Мариинская учительская семинария принца Петра Георгиевича Ольденбургского». В семинарии обучались примерно сорок человек. Поступить в нее, как и раньше, могли только лучшие выпускники сельских школ. Из наиболее способных ежегодно отбирались двенадцать питомцев в возрасте от 15 до 18 лет. С мая по сентябрь они готовились к экзаменам и в случае их успешной сдачи зачислялись в семинарию 1 сентября. Согласно новому положению, учеба в семинарии продолжалась в течение трех последовательных годичных курсов, начинавшихся в сентябре и заканчивавшихся в июне. В каникулярное время ученики возвращались в деревни для участия в полевых работах.