Глеб Сташков - Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции

Зачем главнокомандующему русской армией понадобилось щадить турок – это загадка. Впрочем, не единственная. Другая – безобразное снабжение армии. Наследник Александр Александрович пишет жене: «Интендантская часть отвратительная, и ничего не делается, чтобы поправить ее. Воровство и мошенничество страшное, и казну обкрадывают в огромных размерах» [56].

Пошли слухи, что в махинациях замешана Числова, а через нее и сам великий князь. Специально созданная комиссия постановила, что Николай Николаевич к хищениям не причастен, а виновен лишь в недосмотре. Впрочем, дела о коррупции в высших эшелонах власти у нас, как известно, всегда разваливаются.

Царь ограничился тем, что в 1880 году лишил Николая Николаевича постов командующего гвардией и петербургским военным округом. Между братьями фактически наступил разрыв. Правда, княгиня Юрьевская сообщила великому князю, что за несколько дней до смерти царь будто бы сказал: «Я его восстановлю» [57].

Восстановить мог новый император – Александр III. Политических разногласий с Николаем Николаевичем у него точно не было. Великий князь был противником либеральных преобразований и осуждал реформаторов в окружении Александра II. Причем больше всех – своего брата Константина Николаевича, «деятельности которого он не сочувствовал и не скрывал своих взглядов и своего мнения о брате» [58].

Но Николай Николаевич живет с балериной и подозревается в хищениях. Этого достаточно, чтобы отстранить его от всяких дел. За ним осталась только ритуальная должность генерал-инспектора кавалерии.

Если великий князь и был коррупционером, то не слишком успешным. По крайней мере, он оказался по уши в долгах. Александр III – помимо всего прочего и рачительный хозяин – запрещает Николаю Николаевичу самостоятельно вести свои финансовые дела и передает их в департамент уделов. По существу, великий князь признается недееспособным.

Правда, решение запоздало. Долги достигли таких размеров, что после смерти отца его дети вынуждены продать Николаевский дворец (ныне Дворец Труда) и на время превратиться в «августейших бомжей».

Последние годы жизни Николая Николаевича были трагическими. В 1889 году умерла Числова, и великокняжеский рассудок – и до того не слишком крепкий – окончательно отказал. Бывший главнокомандующий начал атаковать всех встречных женщин с присущей кавалеристам энергией. Александр III приказал вывести сбрендившего дядюшку из Ниццы и поместить в Крыму под надзором врачей и адъютантов. Там он и умер в 1891 году. Все вздохнули с облегчением.

Единственным дядей, к которому Александр III относился хорошо, был Михаил Николаевич, младший сын Николая I. Князь Долгоруков уверяет, что он «в отношении способностей умственных находится на полдороге между Константином Николаевичем и Николаем Николаевичем». Государственный секретарь Александр Половцов более категоричен: между Михаилом и «столь же немудрым его братом Николаем почти нет разницы» [59].

Зато он примерный семьянин и не сторонник либеральных преобразований. Однако царь симпатизировал дяде только как человеку, а не государственному мужу. Почти 20 лет Михаил Николаевич прослужил наместником на Кавказе. Вступив на престол, Александр III упразднил наместничество и назначил дядю председателем Государственного совета. Вместо другого дяди – Константина Николаевича. Казалось бы, повышение, но в реальности – почетная отставка.

В отличие от отца Александр III не придавал Госсовету большого значения – это лишь «помогающее мне и правительству учреждение». Царь постоянно утверждал законопроекты, которые получали в Совете меньшинство. Свое место во властной вертикали Михаил Николаевич понимал и достаточно откровенно обрисовал Половцову: «Государь решительно никакого доверия к моим мнениям не имеет и избегает говорить со мной о делах» [60]. А Половцов, в свою очередь, столь же откровенно обрисовал позицию Михаила Николаевича: «Ему все равно; на все согласен, во всем безгласен» [61].

Положение Михаила Николаевича несколько изменилось при новом императоре – Николае II. Нет, в политическом плане все осталось, как и прежде. Роль Государственного совета и его председателя нисколько не возросла. Скорее наоборот. Хотя формально все законопроекты должны были обсуждаться в Госсовете, существовали и лазейки. Скажем, утвержденный царем доклад министра или высочайший указ имели силу закона и в Государственный совет вообще не поступали. Иногда таким образом, без обсуждения в Государственном совете, принимались важнейшие решения. Например, введение золотого стандарта в 1897 г. Удивительно, но знаменитая денежная реформа Витте даже не была проведена как закон – просто указ императора.