Александр Фурсенко - Династия Рокфеллеров

Правда, не все протекало гладко, и на первых порах пришлось столкнуться с серьезными трудностями. Обе стороны договорились держать подписанное соглашение в строжайшей тайне: были приняты меры предосторожности. Но все оказалось тщетным. Слухи просачивались невидимыми путями. Поэтому еще до того, как соглашение вступило в действие, о нем стали говорить и писать в газетах. Новые тарифы вводились с 1 марта 1870 г. А 22 февраля газета «Петролеум сентер рекорд» сообщила о том, что «ходят слухи о проекте гигантского объединения между некоторыми железными дорогами и владельцами нефтяных предприятий с целью установить контроль над покупкой и перевозкой сырой и очищенной нефти во всей данной области». Через несколько дней это сообщение подтвердилось введением новых тарифов, и разразился грандиозный скандал.

Для основной массы нефтепромышленников, владельцев керосиновых заводов, мелких и средних торговцев новые тарифы означали разорение. Никакая конкуренция была невозможна, и введение тарифов вызвало повсеместный шок. Прекратилось бурение, замерли действующие скважины и приостановились торговые сделки. Сотни рабочих лишились заработка. Они вышли на улицы, протестуя против преступного заговора. В Кливленде состоялся трехтысячный митинг, на который прибыли представители Нью-Йорка и Пенсильвании. Настроение собравшихся поддерживал оркестр. Повсюду были развешаны бодрящие лозунги: «Долой заговорщиков!», «Не сдаваться!», «В единстве сила!», «Никаких компромиссов!» и т. д.

Накал страстей достиг такой степени, что даже всесильные железнодорожные магнаты испугались. На митинге была зачитана телеграмма Д. Маклеллана, который от имени Атлантической и Великой Западной железной дороги заявлял, что ни его компания, ни ее сотрудники «не заинтересованы в „Сауз импрувмент К°“». Это сообщение вызвало бурные аплодисменты. Но вслед за тем прочли телеграмму от Гульда. «Контракт с „Сауз импрувмент К°“, — заявлял он, — был подписан Маклелланом, президентом Атлантической и Великой Западной железной дороги. Я поставил свою подпись только после того, как подписали другие участники». На этот раз собрание ответило взрывом хохота и негодованием.

Участники митинга призывали объявить бойкот всем, кто был замешан в тайном сговоре. Был выработан план объединения промышленников и владельцев нефтеперегонных заводов, согласно которому устанавливалась твердая цена на нефть и вводились ограничительные меры на ее производство. Кроме того, в качестве противовеса дискриминационной политике железных дорог было выдвинуто предложение о постройке новых конкурирующих линий. Особенно ревностно эту идею отстаивали представители штата Нью-Йорк, предложившие соединить один из пунктов Атлантического побережья с г. Буффало. Тут же началась подписка на акции этой дороги. Уже спустя несколько дней она составила 250 тыс. долларов. А еще через месяц городское управление Буффало высказалось в поддержку строительства дороги и выпустило с этой целью облигации на сумму миллион долларов. «Мы не можем переоценить значение этой победы, — писала местная газета „Гералд“. — Она пришла подобно солнцу, разорвавшему отвратительное скопище туч. Это — знамя нашего освобождения от монополий, а для всякого рода объединений и дискриминаций она звучит похоронным звоном».

Противники Рокфеллера с нарочитой торжественностью отмечали каждую победу над «спрутом», как тогда впервые окрестили «Стандард ойл». Бойкот принес определенные результаты. Промышленники, у которых компания раньше покупала нефть, теперь отказывались ее продавать. Поэтому Рокфеллер вынужден был останавливать предприятия либо переводить их на сокращенную программу. Кампания бойкота ударила и по железным дорогам. Но в отношении последних была проявлена сдержанность. Слишком большая сила и влияние находились в их руках. Поэтому организаторы бойкота предложили представителям железнодорожных компаний встретиться для переговоров. Встреча состоялась. Она проходила при закрытых дверях и завершилась отменой соглашения с «Сауз импрувмент К°». Вслед за тем губернатор штата официально запретил существование этой компании. Владельцы железных дорог обязались впредь взымать со всех равные тарифы, никому не делая скидок. Рокфеллер не был допущен к переговорам, ожидая в соседнем помещении. Когда стало известно, что судьба сделки предрешена, он встал и удалился. Говорят, вид у него был «расстроенный и побитый».