Сергей Войтиков - Высшие кадры Красной Армии 1917-1921

Позднее, в 1919 году, один из членов коллегии Наркомвоена — В.А. Трифонов — проанализировал первый опыт практической деятельности коллегии Наркомвоена. В.А. Трифонов констатировал, что предпринятые в начале революции попытки создать армию усилиями только большевиков по самобытным методам и способам строительства провалились: вместо армии получилась «вольница… совершенно не дисциплинированная и неспособная к сколь-нибудь регулярным действиям», что показали первые столкновения с регулярными германскими войсками во время наступления последних на Петроград. Эти события февраля 1918 года Трифонов назвал «днями отрезвления» партийных работников, отказавшихся от своих персональных представлений и признавших «старые, испытанные, рутинные» способы военного строительства. Коммунисты-революционеры, по воспоминаниям Трифонова убедились, что «армию можно заставить преследовать коммунистические цели, но нельзя её строить по-особенному, по-коммунистически» [229].

Пожалуй, единственным противником демобилизации в коллегии Наркомвоена был В.А. Антонов-Овсеенко [230].

Невероятно, но конверсия аппарата военного управления не означала отказ от строительства Красной Армии: 15 января 1918 года (почти сразу после принятия известного декрета, положившего формальное начало Красной Армии) СНК заслушал заявление Подвойского, в котором содержалось требование денег на уже начатое «в самом широком масштабе» формирование социалистической армии. Наркомвоену было постановлено перечислить 20 млн. из сумм и ассигновок военного фонда [231]. Таким образом, январём 1918 года можно датировать окончательный переход к курсу на военное строительство.

Так или иначе, в феврале 1918 года прозревшие Ленин и сотоварищи окончательно поняли, что мириться с коллегией «пролетарских наркомов» более нельзя.

Захват Нарвы и угроза Петрограду в феврале 1918 года окончательно убедили большевистское руководство, что на развал германской армии и мировую революцию всерьёз рассчитывать не следует. Точно датировать начало прозрения председателя Совнаркома В.И. Ленина практически невозможно. Документы позволяют предположить, что взгляды СНК в целом и его председателя в частности начали меняться во второй декаде декабря 1917 года.

В фонде Управления делами Наркомвоена (РГВА) нами обнаружен машинописный отпуск отношения Наркоммору с разъяснением плана СНК по демобилизации промышленности. Документ датирован 11 декабря 1917 года и подписан: «Народный комиссар». В принципе, автором отношения мог быть любой член коллегии Наркомвоена [232]. Предположительно, автором был действительно нарком — только не наркомвоен, а комиссар по демобилизации — М.С. Кедров, чьи материалы отложились в деле. В отношении подвергнуто критике официальное объявление Морского Генерального штаба (Генмора) — «Рабочие, демобилизуйте промышленность», подписанное комиссаром Генмора Ф.Ф. Раскольниковым [233]. Автор документа пояснил: «В настоящее время в военном ведомстве разрабатывается проект секретного декрета о демобилизации промышленности, впредь до подписания которого сообщение в печати каких бы то ни было сведений об этом представляется крайне нежелательным» , а потому обращение Ф.Ф. Раскольникова открывает секретные сведения о военных приготовлениях. Самое главное — автор указал, что это объявление, совершенно отвергает необходимость всяких работ по обороне, «коренным образом» расходится с намерениями Совнаркома [234]. Из документа следует, что демобилизация промышленности не означала в действительности отказ от военного строительства [235]. Естественно, и в конверсии аппарата военного управления не было никакой надобности. А 16 декабря СНК заслушал доклад Н.В. Крыленко «О переходных формах устройства армии в период демобилизации» — почти уникальный случай: в части постановлений зафиксирован обмен мнений. Вопреки сложившейся практике и принципам работы В.И. Ленина [236], никакого решения принято не было [237]. Краткость протокольных записей не позволяет «услышать» обсуждение доклада Главковерха, но, скорее всего, или члены Совнаркома просто не пришли к общему знаменателю, или Крыленко удалось ненадолго превратить в «дискуссионный клуб» и Совнарком.

Об изменении взглядов В.И. Ленина косвенно свидетельствует его решение отложить пункт повестки заседания Совнаркома 13 декабря 1917 года о создании демобилизационного центра [238]. 18 декабря 1917 года СНК принял ленинский проект резолюции, которая, в том числе, предусматривала «усиленные меры по реорганизации армии при сокращении её состава и усилении обороноспособности» [239].