Лев Троцкий - Письма из ссылки

Наше преимущество в том, что мы правильно предвидим. Маркс говорит в своей "Гражданской войне", что прудонисты и бланкисты оказались вынужденными делать во время коммуны прямо противоположное тому, чему они учили до наступления коммуны. Такого же рода сюрпризы мы видим теперь не только на примере хлебозаготовок, но и на примере кантонского восстания. Нам говорили, что Советы

пригодны только для социалистической революции, а в Китае идет борьба с феодализмом. А что вышло на деле? В Кантоне, т. е. отнюдь не в крупнопромышленном центре Китая, низвержение реакции -- хотя бы эпизодическое -- передало власть в руки рабочих, власть эта сразу же приняла форму Советов, а Советы провозгласили не только конфискацию крупного землевладения (поскольку оно имеется), но и национализацию крупных промышленных и транспортных предприятий. "Ловко писано в бумаге" (положим, не очень ловко), а на деле оказалось наоборот. На эту тему у меня были большие письменные и устные споры с Зиновьевым осенью прошлого года. Имея их в виду, он говорил потом об "отрыжках". А вот факты прошли проверку!.. Ну, довольно о больших вопросах. Вопреки Вашему предположению в кинематографе мы не были ни разу. Объясняется это, вероятно, тем, что нас трое, а Вы один. Раковский находится в Астрахани, а не в Красном Яре.

[Л. Троцкий] 5 марта 1928 г.

ПИСЬМО И. СМИРНОВУ

Дорогой Иван Никитич, получил наконец сегодня Ваше письмо из Новобаязета. А я-то думал, что у вас там тропическая природа, к столу бананы, в саду прирученные леопарды и пр. Увы, увы. Хорошо звучащее имя "Новобаязет" прикрывает, как оказывается, глухую дыру... То, что Вы пишете по поводу хлебозаготовок и размещения крестьянского займа, кажется мне бесспорным как острый выход из затруднений, в которые долго влезали с закрытыми глазами. Впрочем, об этом я довольно подробно писал Сосновскому и потому ограничиваюсь здесь приложением копии моего письма к нему.

Австралиец-то наш оказался снова парижанином и, как пишут, оказался не случайно и не бескорыстно: пришлось идти к Каноссу. Из Москвы уже получена сегодня -- в числе большой пачки писем -- первая реакция на письмо двух рыцарей, которые в силу злой иронии судьбы оба оказываются "Санчо-Пансами". Сейчас они уже политически как бы сливаются в одну фигуру. Про Зиновьева один человек остроумно сказал, что у него "эпидермическая левизна". Он хотел этим выразить ту мысль, что у Зиновьева -- при отсутствии какого бы то ни было серьезного багажа способности и склонности к обобщающему мышлению -есть, однако, инстинктивное стремление, как бы заложенное в эпидерме, дер

нуться при каждой новой оказии влево. Но именно этот "накожный" характер левизны, приближающий ее к чесотке, ставит ей очень узкие пределы: там, где для левизны нужна мускулатура, Зиновьев пасует. А какое же серьезное историческое действие возможно без мускулатуры? Вот почему Зиновьев пасует каждый раз там, где вся его предшествующая левизна испытуется действием. В июле 1923 года он написал рыхлые, как всегда, и широковещательные тезисы по поводу немецкой революции, а закончил их таким предложением: "назначить на годовщину революции (9 ноября) антифашистскую демонстрацию". Против постановки ребром вопроса о вооруженном восстании ("назначение срока") он упирался органически, хотя дело облегчалось для него тем, что революция-то происходила за лесами, за полями. Он написал не менее широковещательные тезисы по вопросу о всеобщей стачке в Англии, закончив их словами: "Само собой разумеется, что необходимо и дальнейшее сохранение Англорусского комитета"... Как и в отношении немецкой революции 1923 г., он сдался только после боя. Его тезисы о китайской революции -- не только до, но и после переворота Чан Кайши заканчивались выводом: "Компартия должна, разумеется, оставаться в составе Гоминьдана"... Здесь он на уступки не пошел, и это полностью обеспечивало его позиции в китайском вопросе. Он выдвинул затем лозунг поддержки уханского правительства постольку, поскольку. Осенью прошлого года, когда роль Гоминьдана определилась во всех его оттенках как контрреволюционная, он продолжал отстаивать лозунг буржуазно-демократической революции в Китае, видя в лозунге пролетарской диктатуры -- троцкизм. (Мне вспоминается, как при первой же встрече с Каменевым в мае 1917 года в ответ на мои слова, что у меня с Лениным разногласий нет, Каменев сказал: "Я думаю -- при апрельских-то тезисах"... Ведь и Каменев, и десятки других, не говоря уж о Лядовых, считали позицию Ленина троцкистской, а не большевистской...) Позиция Зиновьева в отношении нового этапа китайской революции была, как видим, не "случайна". Зиновьев знает эту свою "ахиллесову пяту" и поэтому все свои левые резолюции и статьи заранее сопровождает такими оговорочками, чтоб можно было отпрянуть перед действием. На этом построена вся его тактическая стряпня на Пятом конгрессе, с его насквозь двойственными резолюциями. Специфически зиновьевское истолкование единства партии тоже было такой ого-ворочкой, чтоб в случае чего можно было отпрянуть. Как Вы, разумеется, прекрасно помните, все мы отдавали себе в этом ясный отчет. Но мы прибавляли: отпрянуть будет на