Лев Троцкий - Письма из ссылки

* Кличка собаки.-- Прим. ред.-сост.

дившись за утреннюю охоту, он начинал к вечеру работать почти идеально. После выстрела почти всегда ложился, если не слишком много стреляли вокруг. Окрик "даун" он выполняет лучше всех других сигналов. Ищет убитую дичь хуже Майи, а однажды, как сказано, довольно долго оставаясь наедине с убитым фазаном, жестоко растерзал его. Живости он чрезвычайной, глаза умные, и это искупает целиком дефекты экстерьера: недаром же Бутулин говорит: "Нам с лица не воду пить". Думаю с ним походить, когда прибудут сапоги, по болотной дичи: охотники говорят, что сейчас под городом много бекасов и гаршнепов, очень жирных, и выдерживают стойку. Словом, я собакой очень доволен, семья относится к ней с большой симпатией. Посылаю отсюда организаторам и участникам этой посылки, поименованным в Вашем письме, самую горячую благодарность.

[Троцкий] Алма-Ата, 18 ноября 1928 г.

из открытки стражу

Дорогой друг, получил интереснейшую стенную газету и "Октябрь" со статьей Серафимовича. Эти неудачники буржуазной беллетристики думают, что они призваны создать "пролетарскую" литературу. Они понимают под этим, очевидно, мелкобуржуазную подделку 2-го или 3-го сорта. С таким же основанием маргарин можно назвать "пролетарским маслом". У старика Энгельса есть прекрасная характеристика этих господ применительно к французскому "пролетарскому писателю" Валлесу. 17 августа 1884 г. Энгельс писал о нем Бернштейну:

"Валессу вам незачем делать столько комплиментов. Это жалкий литературный или, скорее, литераторский фразер, который абсолютно ничего из себя не представляет, который из-за отсутствия таланта перешел к самым крайним и стал "тенденциозным" писателем, чтобы таким образом пристроить свои плохие беллетристические произведения".

Наши классики были в этих делах беспощадны, а эпигоны превращают "пролетарскую литературу" в нищенскую суму, куда собирают буржуазные объедки. А кто не хочет эти объедки принимать за пролетарскую литературу, тот "капитулянт". Ну и пошляки, ну и фразеры, ну и пакостники. [..]

24 ноября 1928 г.

ТЕЛЕГРАММА

Москва ГПУ Менжинскому ЦК ВКП (б) ЦИК -- Калинину Седову

Больше месяца абсолютная почтовая блокада. Перехватываются даже письма телеграммы здоровье дочери необходимых средствах прочее. Точка. Сообщаю для устранения будущих ссылок на исполнителей. Троцкий. 3 декабря [1928 г.]

циркулярное письмо

Дорогой товарищ, вы, как и некоторые другие товарищи, спрашиваете: не слишком ли мы берем примиренческую линию, выдвигая такие требования, как честный созыв Шестнадцатого съезда, сокращение партбюджета в 20 раз, опубликование скрываемых работ Ленина и пр. Разумеется, вам ясно, что дело идет тут о ближайших лозунгах внутрипартийного порядка. Это первые шаги, выполнение которых должно было бы показать партии, что совершился серьезный перелом режима. Вопрос о том, насколько осуществимы данные лозунги при нынешнем руководстве, отнюдь не решает судьбы самих лозунгов. Для всех нас совершенно ясны: а) несостоятельность нынешнего руководства, б) неосуществимость перечисленных минимальных лозунгов внутрипартийного характера, поскольку они зависят от доброй воли руководства. Дело идет о мобилизации пролетарского ядра партии, так сказать, большевистской фракции ВКП, под известными, очень простыми и совершенно бесспорными переходными требованиями. Сопротивление руководства этим требованиям будет раскрывать глаза партии на характер руководства и тем увеличивать большевистскую фракцию ВКП. Другими словами, значение выдвинутых требований о внутренней жизни то же, что значение переходных требований в компрограмме вообще.

Но правильны ли эти требования как переходные? Оспорить их правильность можно было бы, только исходя из того соображения, что "партия -- труп" (В. Смирнов), т. е. отрицая наличность внутри ВКП большевистской фракции и возможность ее очень значительного роста с перспективой овладения знаменем и формальными, не только идейными традициями ВКП. Этот вопрос на данной стадии решает. Для

того чтобы оценить правильность и целесообразность того или иного переходного лозунга, необходимо каждый раз поставить себя мысленно в положение рабочего-оппозиционера, выступающего на собрании ячейки или общезаводском собрании, где затронуты партийные вопросы, скажем, вопрос о "самокритике". Если рабочий-оппозиционер захочет утолить себя и свое дело, то он скажет: "Партия -- труп, и от нее ничего ждать нельзя". Такая позиция была бы чисто реакционной: сектантство, при попытках выхода на широкую арену, нередко играло и будет играть реакционную роль Толковый оппозиционер скажет: чтоб "самокритика" перестала быть полукомедией, полупровокацией, надо обеспечить осуществление элементарнейших предпосылок партдемокра-тии и перечислить названные выше лозунги. Он может и должен при этом открыто прибавить: "Я совершенно не верю в то, что нынешнее руководство способно добровольно осуществить эти требования и потому ни на грош не верю "самокритике". Но вы, товарищи, верите или хотите верить. Вот и давайте проверим на предлагаемых мною бесспорных требованиях". Вот как поступит серьезный оппозиционер, который ищет путей к пролетарскому ядру партии и к массе вообще. Одной нашей собственной правоты совершенно недостаточно. Никуда не годится та правота, которая не стремится стать массовой силой. Гоняться за тем, чтобы пересмирнить Смирнова, нам не к лицу. На партийном собрании сторонники Смирнова просто не будут знать, с какой ноги ступить, или вынуждены будут посвящать свои речи доказательству того, что никогда они партию трупом не считали и пр. Нельзя, конечно, забывать при этом, что частичные лозунги захватывают только частицу вопроса. Но ведь платформа-то остается, как и все остальные наши документы. Там разработка системы требований по всем основным вопросам деятельности ВКП и Коминтерна. В этой области мы ничего не смягчаем, наоборот, заостряем и углубляем (в частности, в наших документах, направленных Конгрессу [Коминтерна]). Но преподносить партии нашу непримиримую критику и наши "неурезанные" лозунги надо так, чтобы рабочее ядро почувствовало, что мы хотим и умеем с ним разговаривать на понятном ему языке. Ведь рабочее ядро, массы вообще еще не с нами, этого не надо забывать. Это главное и основное. Масса недовольна, недовольно рабочее ядро партии, но свое недовольство они выражают на навязанном им условном и фальшивом языке аппаратной казенщины, важнейшей частью которой является вражда к оппозиции или страх перед нею. Надо, ничем не поступаясь по существу, подойти к партийной массе так,